Острова современной литературы. "Писатель просто создает текст по образу и подобию"

[byddha_krishna1958]

Михаил Шишкин: «Литература — как переливание крови…»
Один из лауреатов «Национального бестселлера» о том, что бороться за читателя не следует. Следует писать о том, что важно

http://www.chaskor.ru/article/mihail_shishkin_literatura_-_kak_perelivanie_krovi_17944

подошла очередь задать пару вопросов одному из самых важных нацбестовских лауреатов – проживающему в Швейцарии прозаику Михаилу Шишкину.

Кажется, что присуждение премии его роману «Венерин волос» (2005) как нельзя лучше отвечает девизу «Национального бестселлера» «Проснуться знаменитым».

— Если, упрощая, выделить две существенные тенденции в развитии искусства, — в сторону упрощения и в сторону усложнения, — какой из этих путей окажется более плодотворным в ближайшее время для русской литературы? Сменяют ли друг друга эти тенденции?
— Не ты же выбираешь уровень текста — текст выбирает тебя. Поэтому никакого развития в сторону «упрощения» или «усложнения» быть не может.

Писатель просто создает текст по образу и подобию. Если он создает по образу и подобию не своему, а читателя — то это уже не литература, а обслуга.

Чтение сродни переливанию крови. Ты же принимаешь чужие слова в себя. Один человек делится тем, что несет ему жизнь, с другим. Но важно, чтобы совпала группа крови. Если не совпадает — чтение противопоказано.

Мои писатели меня в прямом смысле слова спасали. А не мои, которых, например, заставляли когда-то читать в школе и институте, отравляли, и отрава была мучительной

— Приходится ли писателю бороться за читателя, маневрируя между литературой массовой и элитарной?
— Понятия «массовая», «элитарная», «бороться за читателя», «национальный бестселлер» — из кошелька книгопродавца. К литературе, к рождению текста они никакого отношения не имеют.

Невозможно написать чужую книгу, невозможно родить чужого ребенка. Роман, как сын, взрослеет и уходит из дома. Живет своей жизнью, счастливой или несчастливой.

«Венерин волос» писался не для «элитарного» или «массового» читателя, а сам для себя. И премию «Национальный бестселлер» он получил не за «усложнение». Группа крови совпала.

Я писал о чем-то важном для меня, и это оказалось таким же важным для других. Мне и предыдущие романы не казались, как некоторым рецензентам, сложными.

А новый роман «Письмовник», который выйдет в этом году в издательстве АСТ, и вовсе просто сделан: переписка двух влюбленных. Что может быть проще?

Беседовал Вадим Хохряков («Прочтение»)

Список публикаций:

«Иностранная литература», № 9 за 1998 г.

Урок швейцарского.

«Знамя», № 10 за 1999 г.

Взятие Измаила.
Роман

«Знамя», № 11 за 1999 г.

Взятие Измаила.
Роман. Продолжение

«Знамя», № 12 за 1999 г.

Взятие Измаила.
Роман. Окончание

«Знамя», № 3 за 2000 г.

Говорят лауреаты «Знамени».

«Вопросы литературы», № 3 за 2001 г.

Спасенный язык.

«Дружба Народов», № 4 за 2001 г.

Русская Швейцария.
Фрагменты книги. Предисловие Владимира Березина

«Критическая Масса», № 2 за 2005 г.

"Язык - это оборона". Михаил Шишкин о новом типе романа, русском языке и любви к Акакию Акакиевичу.

«Знамя», № 4 за 2005 г.

Венерин волос.
Роман

«Знамя», № 5 за 2005 г.

Венерин волос.
Роман. Продолжение

«Знамя», № 6 за 2005 г.

Венерин волос.
Роман. Окончание

«Иностранная литература», № 2 за 2006 г.

Вильгельм Телль как зеркало русских революций.
Опыт сравнительной монументологии

«Новый Журнал», № 242 за 2006 г.

На русско-швейцарской границе.

«Иностранная литература», № 7 за 2008 г.

Как сделан рай.
Отрывок из книги "Монтре-Миссолонги-Астапово. По следам Байрона и Толстого. Литературная прогулка от Женевского озера в Бернские Альпы"

«Знамя», № 7 за 2010 г.

Письмовник.

Comments

[bydda-krishna.livejournal.com]

Проблему многонаселенности спектакля фоменки решают легко, используя свой уже традиционный и безотказный прием: каждый актер играет по нескольку ролей — от трех до десяти. Так, Ксения Кутепова, появившись в облике смешной, вечно простуженной советской учительницы, мгновенно преображается в нежную, женственную гимназистку, а затем — в прохладно-доброжелательную, неизменно подтянутую западную деловую женщину… У Галины Кашковской своенравную, импульсивную особу сменяет кокетливо-лукавая юная девушка или хитрая напористая беженка… Среди героинь Полины Кутеповой — и изящно-утонченная строгая мать, и забавно-восторженная девочка, и сказочно-поэтическое создание, словно явившееся из морских глубин. .. Рустэм Юскаев становится то спокойно-рассудительным отцом семейства, то измотанным итальянским гидом, то вальяжно-величественным актером, то отчаянно-грубым военным командиром, то ухватистым медицинским светилом… Томас Моцкус из невозмутимого швейцарца, решающего судьбы эмигрантов, превращается в робкого, застенчивого влюбленного, из беспардонно-агрессивного нелегала — в тихого, мягкого интеллигента… Из персонажей Михаила Крылова, на долю которого выпало наибольшее количество ролей, особенно запомнятся изворотливый, шустрый беженец, оказавшийся человеком, действительно искалеченным войной, и бессмысленно погибший неловкий и восторженный юнец, едва начавший жить…

И только два актера ведут линию жизни своих героев от начала до конца. Параллельно, пересекаясь лишь через страницы дневниковых записей, развиваются две судьбы — мужская и женская. Вся жизнь Изабеллы (Мадлен Джабраилова), девушки из интеллигентной семьи начала века, — это история о вере в свое призвание и умении быть счастливой, несмотря на житейские трудности и собственные комплексы, тяжелые потери и сердечную неразбериху. На долю же невозмутимо мудрого Толмача (Иван Верховых) выпала роль летописца, рассказывающего о чужих судьбах и словно заново проживающего свою собственную, в которой были пионерское детство и эмиграция, мучительная любовь и неудавшаяся семейная жизнь, работа в Швейцарии и ощущение чужеродности в благополучной, официально принявшей его стране. Русские остаются русскими, независимо от того, в каком времени и в какой точке мира они находятся.