byddha_krishna1958

М А К С И М А
ИЛИ
ОБ АНГЕЛАХ, СНАХ И КАПРИЗАХ СУДЬБЫ

Глава первая
О природе ангельского терпения
Сколько грешников может удержать ангел на крыльях своих?
Сколько ему по силам выдержать мерзости предательства и стерпеть обыденной глупости?
Ему, уже освобожденному от тягот мирского пути и добровольно принявшего обет терпения, приходиться и плакать, и страдать, и мучиться телесными недугами. И сомневаться, и все равно выбирать то, от чего отказалась бы любая разумная душа – быть человеком.
Мы не узнаем ангелов, потому что боимся этого узнавания. Потому что, если мы позволим этому знанию войти в себя, если отяготим себя этим пониманием, и глаза наши научатся различать ангельское уже здесь, среди кромешных сумерек повседневного бытия, если допустить, что это произойдет, сердце не выдержит и ум не вместит. Мы не сможем дальше жить, мы задохнемся от нахлынувшего раскаяния. Это будет самоубийством. И потому мы продолжаем жить. Не замечая даже слабых отблесков ангельского сияния в глазах тех, с кем нас сталкивает сама судьба.
Судьба ведет нас, незрячих, с едва заметной усмешкой, наблюдая за слепцами, считающих себя зрячими. И у судьбы есть свой промысел, своя ноша. Ноша эта нелегка. Нелегка уже тем, что мало кто способен увидеть протянутую руку и услышать умоляющий шепот.
«Ангел пролетел», - улыбнулась немолодая женщина по имени Аля, она обвела взглядом всех, кто сидел в этом момент за столиком, и все невольно отреагировали на ее слова, почему-то посмотрев куда-то вверх и наискосок, и, как и ожидалось, не увидели ничего, кроме большой люстры на ресторанном потолке. Ангелы где-то там, они летают на белых пушистых крыльях и иногда позволяют себе приземлиться и материализоваться в виде украшений на новогодней елке и явить себя в виде поделок, чаще всего не очень удачных, на полках сувенирных лавок. Но инстинкт и нелепые наши предрассудки - прежде всего. Потому и собеседники Али поискали, как и положено, пролетающего ангела где-то в тающих под потолком облачках сизого табачного дыма, не нашли, поскольку и не предполагали найти, и ответили ей улыбками и понимающими, как им казалось, взглядами. Олег Антонович придал своей улыбке некий оттенок добродушия и приветливости. Софья постаралась по-своему дать понять, что вполне разделяет юмор прозвучавшего замечания и готова поддержать Алю в дальнейшем разговоре. Игорь, юноша обычно медлительный и не очень расторопный, отвел свой взгляд от потолка позже всех и улыбнулся растерянно, теряя и без того еще робкую канву разговора, едва начавшегося в этот усталый послеобеденный час в небольшом зале одного из питерских ресторанчиков.
«Ангельское терпение у Вас, Алевтина Петровна», - улыбнулся Максим, привычно и, как ему показалось, легко, выведя общий разговор из случайно образовавшейся паузы. Той самой паузы, которая возникает обычно в первые минуты общения людей, малознакомых друг с другом, когда они еще испытывают некоторое смущение и пытаются скорее отшучиваться, невольно ожидая пока кто-нибудь проявит инициативу и возьмет на себя роль ведущего.
День плавился от непривычной для северной столицы жары, и даже в уютном зале с кондиционером было душно и, может быть, поэтому не очень уютно. Но скорее всего пять человек испытывали этот дискомфорт еще и по той причине, что встреча их была странной во всех отношениях.
Однако Максим преодолел искушение и дальше раскручивать легкомысленную интонацию, не без труда оставив про себя очередную дежурную шутку, что по нынешним временам было бы точнее сказать что-то вроде того, что, мол, в такую нечаянную паузу обычно рождаются либо милиционеры, либо солдаты. Он успел сам удивиться пошлости, которая без всякого спроса пришла ему на ум, и решительно обратился ко всем собравшимся за столом с вопросом скорее риторическим:
«Друзья мои, может быть, мы сами себе поможем?»
Друзья не менее охотно улыбнулись, и ощутили себя более свободно и в известной степени даже раскованно. Так оно и случается, кто-то берет на себя инициативу, все прочие с не меньшим удовольствием соглашаются следовать тем курсом, который им предлагает самопровозглашенный капитан корабля.
«Действительно, мы не можем и дальше испытывать терпение нашей уважаемой Алевтины Петровны», - поддержал перемену курса Олег Антонович, чуть наклонив голову, - Давайте обсудим…» И тут он слегка замялся, потому, что сформулировать тему для обсуждения оказалось не так уж просто. Замявшись, он поправил свой галстук, от чего еще более смутился, и окончательно расстроившись, начал перебирать столовые приборы, и делал он это с такой тщательностью, что сторонний наблюдатель мог заподозрить в нем инспектора по проверке заведений общественного питания.
«Максим, по-моему, мы поступим еще более просто, - пришла на помощь Софья, - Наверное, всем удобнее, если каждый выскажется так, как он захочет. Наша встреча, действительно, такая необычная и даже странная, так что и разбираться лучше общими усилиями, так сказать, совместно». Девушка внимательно посмотрела сначала на Максима, а потом на Алю, словно ища поддержки и участия.
Игорь преодолел свою стадию смущения и предложил:
«Конечно, мы же собрались, приехали, теперь то и отступать некуда». И он слегка покраснел, как умеют краснеть только люди с отчетливым рыжеватым отливом волос и легкими веснушками, рассыпавшимися по щекам. Игорь знал за собой эту особенность. Еще его смущало то обстоятельство, что выглядел он гораздо моложе своих тридцати трех лет, не в последнюю очередь из-за веснушек и склонности к покраснению кожных покровов лица его часто принимали за студента, хотя был он уже взрослым и состоявшимся человеком и вполне привлекательным мужчиной.
«Да это очень разумно, - голос Али был мягок и тих, и от того, к нему невольно хотелось прислушиваться, - Очень разумно. В конце концов, это просто удивительно, что все мы здесь собрались, и все так совпало и сошлось. Так уж и не бывает. Никто не опоздал, не перепутал время и место. Боле того, у каждого нашлась возможность приехать, прийти. Притом, что из всех вас в Питере живу только я одна».
Максим еще раз поразился тому, как быстро он проникся доверием к этой женщине, которую впервые в жизни увидел этим утром, когда полусонный вышел на перрон Московского вокзала и растерянно попытался сориентироваться во времени и пространстве. Последний раз он был в Питере в далекой, как ему казалось, юности, и успел подзабыть все географические подробности. В купе было душно и неуютно, заснул он только ближе к утру и в результате выходил из поезда, так и не успев привести в порядок ни свои мысли, ни свой внешний вид. От того и смутился, когда и не ступив пары шагов по направлению к вокзалу, был окликнут мягким и негромким женским голосом по имени. Обернувшись, он увидел ее, невысокого роста, круглолицую, улыбающуюся, она протягивала ему руку. Аля была одета в элегантный брючный костюм, выглядела бодрой и энергичной, и таким же энергичным было ее рукопожатие, быстрое и… удивительно приятное. Максим слегка растерялся, он никак не ожидал, что его будут встречать и чтобы хоть как-то сгладить возникшую в нем неловкость, заговорил сбивчиво, на ходу, торопливо, от чего неловкость только усугублялась.
«Да, да, конечно, а еще вы не успели голову помыть…»
Максим остановился и замолчал, не зная, как ему реагировать.
И тут Аля неожиданно и как то особенно звонко рассмеялась.
«Максим, я вас умоляю, но это же известный анекдот, про русскую женщину, которой сделали комплимент по поводу того, как она прекрасно выглядит, а она в ответ не нашла ничего лучшего, как объяснить, что, мол, она и не причесывалась еще, и голову не мыла…»
«А я… Я делал вам комплимент, Алевтина Петровна?» – Видимо, выглядел в этот момент полным идиотом, да еще таким, что они потом еще полдня припоминали эти первые минуты их знакомства, пытаясь восстановить по репликам тот диалог, и каждый раз, когда они доходили до этого момента, не могли удержаться от хохота.
«Максим, вы были похожи на инопланетянина, случайно перепутавшего планету, на человека, забывшего все языки, начиная с родного».
Аля поила его чаем на маленькой кухоньке в своей квартире на Суворовском, где они оказались через десять минут после того, как перестали смущать своим смехом пассажиров, оказавшихся в это июльское утро свидетелями их первого свидания.
«Вы не только успели сделать мне комплимент, почему то, уделив особое внимание тому, что я одета утром именно в брючный костюм, но и пожаловались на то, что сами выглядите ужасно, не успели ни чаю попить, ни причесаться. А еще я узнала трагическую историю о потерянной где-то расческе. И все это – и комплименты, и жалобы, все это удалось вам вместить в одну бесконечную, и, простите, не очень разборчивую тираду».
«Господи, я представляю себе…»
И они снова начинали безудержно смеяться, как в ту минуту, когда на вокзале Аля вывела его из ступора, заставив вспомнить банальный анекдот.
И сейчас, в ресторане, Максим смотрел на нее и ловил себя на все том же удивительном чувстве, словно знакомы они были очень давно. Хотя не прошло и нескольких часов после того, как он услышал ее четкую фразу, произнесенную все тем же мягким голосом:
( Read more... )

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ