Персона года. Часы, дни, годы...

[byddha_krishna1958]

"Вирджиния Вулф умела быть душой компании. Начать я хочу именно с этого, поскольку многие считают Вулф, умершую 70 лет назад, одной из самых мрачных фигур английской литературы, представляют ее угрюмо сидящей с камнями в карманах в уголке, отведенном ей историей.

Да, разумеется, у нее бывали и мрачные периоды. Но об этом чуть позже. Прежде всего, я хочу сообщить тем, кто не знает, что она, когда не страдала депрессией, становилась другим человеком — ее появления ждали на любом вечере, она умела искусно поддержать беседу практически на любую тему, она умела блистать и очаровывать, всегда с интересом выслушивала мнения собеседника (впрочем, далеко не всегда их разделяя), а кроме того, она любила саму идею будущего и ждала от него удивительных чудес

Она была бесстрашной феминисткой, однако могла по несколько дней терзаться из-за язвительного замечания по поводу своего наряда. Она не всегда умела себя подать и, как многие из нас, не чувствовала моду. А еще ее вечно терзали сомнения о том, что она пишет. Ей часто казалось, что ее литературные эксперименты сочтут мишурой, забавными приметами времени и отправят в архив.

История старая как мир: недооцененный при жизни писатель, признание к которому приходит далеко не сразу. И все же. Вулф могла быть очаровательной, но всегда оставалась ранимой, страдала от тяжелейших приступов депрессии, была фригидна, не умела модно одеваться — видимо, мало кто считал, что она достаточно значительная фигура, которой удастся выдержать испытание временем. Не то что другой великий модернист, Джеймс Джойс, который хвастался своей гениальностью перед всеми подряд и планировал собственное бессмертие так же вдумчиво, как генерал разрабатывает план атаки.

59-летняя Вулф 70 лет назад покончила с собой в том числе и потому, что была убеждена: ее последний роман «Между актами» — это полный провал. Среди значительных писателей немного было таких, кто был настолько неуверен в своем таланте.

Когда вышел мой роман «Часы», одна из героинь которого — Вулф, многие сочли меня знатоком ее жизни и творчества. Но гораздо больше меня удивляет другое — то, как часто мне говорят: да, конечно, Вулф удивительная, но с Джойсом-то не сравнить.

Она и не была Джойсом. Она была самой собой. И не сходила со своей стези. Она писала только про людей из высшего класса и вообще никогда не писала про секс. В ее произведениях всего два романтических поцелуя: один в «По морю прочь», другой в «Миссис Дэллоуэй», но это относительно ранние вещи, а с тех пор — ни единого мало-мальски эротического эпизода.

Но я подозреваю, что к Вулф, в отличие от Джойса, относились с сомнением прежде всего потому, что она писала о женщинах и о подробностях быта, то есть о той сфере, в которой в то время женщины в основном и вращались. У Джойса хватало благоразумия писать в основном про мужчин.

Будучи женщиной, Вулф знала, какими беспомощными чувствуют себя женщины, которые мало где могут развернуться. А еще она была твердо уверена, что жизнь, которая тратится на ведение дома и прием гостей, вовсе необязательно и отнюдь не банальна. Она научила нас понимать, что даже скромная жизнь, ограниченная домом, для человека, который ее ведет, — увлекательнейшее путешествие, пусть и кажущееся со стороны чем-то тривиальным. Вулф не желала сбрасывать со счетов то, что другие писатели предпочитали игнорировать.

Вероятно, это как-то связано с психическим расстройством Вулф и с ее боязнью оказаться забытой. Когда она принимала что-то слишком близко к сердцу, когда перевозбуждалась, то впадала в такое отчаяние, что расхожим словом «депрессия» его и не назовешь. В светлые периоды она действительно становилась душой компании. В том, другом состоянии — бывала за гранью отчаяния. Она страдала галлюцинациями. Она терзала самых близких людей, прежде всего своего мужа Леонарда, причем умела, даже когда рассудок покидал ее, гениально точно бить по больному. В этой Вирджинии никакого очарования не было.

Черный период обычно заканчивался через несколько недель, но ужас не покидал Вулф: не только потому, что она ожидала следующего приступа; ее тревожило, что из-за своих нервных срывов она не сможет писать. Боясь собственного безумия, она, взявшись за перо, написала сначала два относительно традиционных романа: «По морю прочь» и «Ночь и день». Она хотела доказать себе и окружающим, что достаточно адекватна (большую часть времени) и может делать примерно то же, что и другие писатели, что ее тексты — не пустопорожний бред сумасшедшей. Она стремилась выглядеть нормальной в том числе и потому, что издателем первых книг был Джордж Дакуорт, ее единоутробный брат, который развращал двенадцатилетнюю Вирджинию. Легко предположить, что своим писательством Вулф хотела продемонстрировать Дакуорту, что особого вреда он ей не причинил. Также легко предположить, что в то время немногие из писателей-мужчин оказывались в схожих ситуациях

После выхода «Ночи и дня», рассчитывая, что это облегчит мрачные состояния Вулф, снимет возбуждение, они с Леонардом переехали в тихий Ричмонд и там, в подвале своего дома поставили печатный станок. Так родилось издательство «Хогарт-пресс», и среди первых выпушенных им книг был написанный уже вразрез со всеми канонами роман Вулф «Комната Джейкоба». Теперь, когда она издавала книги при поддержке Леонарда, Вулф не должна была ни перед кем отчитываться, не нужно было никому демонстрировать, что она умеет писать так, как принято. Так начался самый важный период ее творчества, который продолжался до самой смерти. Ей больше не нужно было ничего доказывать. За «Комнатой Джейкоба» последовали «Миссис Дэллоуэй», «На маяк», «Орландо» и далее по списку.

Это новое ощущение свободы было очень важно Вулф как писателю, но от приступов депрессии, преследовавших ее всю жизнь, не спасало. Психиатрия в те времена только зарождалась — в начале 1920-х ранние работы Фрейда были опубликованы как раз в «Хогарте» — и лечить душевные болезни не умели. В 20-е годы считалось, что психическое расстройство может возникнуть вследствие зубной инфекции, которая каким-то образом поражает и мозг. Ей удалили несколько зубов. Не помогло.

И все же… Да, Вулф лучше многих знала, сколь тяжки бывают душевные муки, но при этом — удивительное проявление духа — умела лучше многих передать состояние радости, радости от того, что ты просто живешь на свете. Каждодневное удовольствие — просто быть в этом мире в обычный июньский вторник. Это одна из причин, по которым уж если ее любят, то любят страстно. Она знала, как плохо иногда бывает. И все же отстаивала простую, неувядаемую красоту, над которой — так уж устроен мир — все равно нависает тень смерти. Страстная любовь Вулф к миру, ее оптимизм не оставляют сомнений, поскольку исходят они от писателя, который испил чашу терзаний до дна. В ее книгах жизнь — великолепная, яркая, восхитительная — существует несмотря ни на что, она побеждает мрак и уныние.

Впервые я прочитал «Миссис Дэллоуэй» за год до окончания школы. Я был порядочным лоботрясом и никогда не стал бы читать что-то столь серьезное для собственного удовольствия (смею вас заверить, в школьный список обязательной литературы в моей лос-анджелесской школе эта книга не входила). Я взялся за роман, чтобы произвести впечатление на девочку, которая как раз его читала.

В «Миссис Дэллоуэй»,если кто не знает, описывается один день из жизни Клариссы Дэллоуэй, светской дамы пятидесяти двух лет. На протяжении романа она отправляется покупать цветы, встречается с давним возлюбленным, который ее более не интересует, ложится отдохнуть, принимает гостей. Вот и весь сюжет.

Однако мы видим происходящее не только глазами Клариссы. Описывается поток сознания то одного героя, то другого — так бегуны передают друг другу эстафетную палочку. Мы погружаемся в мысли Питера Уолша, который некогда ухаживал за Клариссой, отправляемся по магазинам с дочерью Клариссы Элизабет, проводим немало времени с неким Септимусом Уоррен-Смитом, контуженым ветераном Первой мировой, теряющим рассудок. Мы погружаемся и в сознание случайных людей: человека, который идет навстречу Клариссе по Бонд-стрит, старухи, сидящей на скамейке в Гайд-парке. Мы всегда возвращаемся к Клариссе, но также наблюдаем, пока она проживает довольно обычный для себя день, комедии и трагедии тех, кто оказывается неподалеку. Мы понимаем, что Кларисса, как и все прочие персонажи, проживая свой день, на самом деле идет по бескрайнему миру и хоть чуть, но изменяет его — одним своим появлением.

В «Миссис Дэллоуэй» Вулф показывает, что в одном дне из жизни практически любого человека можно, если приглядеться, увидеть много того, что нужно знать о всей жизни: так в каждой клетке ДНК присутствует схема всего организма. В «Миссис Дэллоуэй» и других романах Вулф нам говорят, что нет незначительных жизней — надо просто смотреть на них правильно.

В пятнадцать лет я ничего этого не понимал. Я никак не мог разобраться, про что «Миссис Дэллоуэй», и не сумел предстать интеллектуалом в глазах той девочки (храни ее Господь, где бы она сейчас ни была). Однако, даже будучи лентяем и неучем, я почувствовал насыщенность, выстроенность, упругость ее фразы. Я тогда подумал: ого, она творит с языком примерно то же, что Джимми Хендрикс творит с гитарой. Я имел в виду, что она умела балансировать на грани хаоса и порядка, а когда казалось, что фраза вот-вот рассыплется, Вулф собирала ее воедино мелодией.

До этого я думал, что текст просто описывает, но текст Вулф, ее фразы были как откровение. Я понял, что, возможно, и в других книгах встречаются подобные чудеса. Чтение «Миссис Дэллоуэй» помогло мне со временем стать настоящим читателем.

Лет через двадцать после того, как я впервые прочитал роман, который меня одновременно озадачил и заворожил, который, если вам угодно, меня в корне изменил, я решил написать роман про Вулф и «Миссис Дэллоуэй». Естественно, я внутренне трепетал. Во-первых, если подойти к гению близко, может статься, что ты будешь выглядеть еще мельче, чем на самом деле. Во-вторых, я мужчина, а Вулф — не только великая писательница, она еще и икона феминизма. И мнение, что ее могут понять только женщины, давно устоялось

эссе Майкла Каннингема о Вирджинии Вулф из совместной книги проекта «Сноб» и издательства Corpus
полностью читать здесь -

http://www.snob.ru/selected/entry/43388#liveJournalRepost_43388

Comments

[bydda-krishna.livejournal.com]

Майкл Каннингем — современный американский писатель. Лауреат Пулитцеровской премии 1999 года.

Родился 6 ноября 1952 года в Цинциннати, штат Огайо. Детство будущего писателя проходит в Калифорнии. В 1975 году Каннингем получает степень бакалавра по английской литературе в Стэнфордском университете, а через пять лет он заканчивает магистратуру Университета Айовы. Печататься Каннингем начинает с конца 1970-х, его рассказы появляются на страницах известных американских литературных журналах (The New Yorker, Atlantic Monthly, Paris Review). В 1989 году новелла Каннингема «Белый ангел» (White Angel) попадает в ежегодный сборник лучших американских рассказов.

«Golden States» — первая книга начинающего автора, повествующая о двенадцатилетнем мальчишке из Южной Калифорнии и его семье, прошла незамеченной. Но после опубликованного в 1990 году романа «Дом на краю света», имя Майкла Каннингема становится известным. Самая же популярная и нашумевшая книга писателя, «Часы», выходит в 1998 году и рассказывает об одном дне из жизни трёх женщин, знаменитой английской романистки Вирджинии Вулф, домохозяйки Лоры Браун из Лос-Анджелеса 1950-х и современной нью-йоркской феминистки Клариссы Воган, чьи судьбы причудливо связаны с книгой Вулф «Миссис Дэллоуэй». Роман «Часы» приносит Каннингему Пулитцеровскую премию 1999 года. В 2002 году его с успехом экранизирует британский кинорежиссёр Стивен Долдри, главные роли в одноимённом фильме исполняют Николь Кидман (премия «Оскар»), Джулианна Мур и Мерил Стрип. Самого Каннингема можно увидеть в камео — в роли прохожего около цветочного магазина, где героиня Стрип покупает букет.

В 2005 году в продаже появляется пятый роман Каннингема — «Избранные дни». Книга состоит из трёх разножанровых частей, связанных общим местом действия — Нью-Йорком, набором персонажей (мужчина, женщина, мальчик) и фигурой американского поэта Уолта Уитмена. Первая часть представляет собой мистическую историю из эпохи промышленной революции, вторая — триллер о Нью-Йорке после террористической атаки 11 сентября, наконец, события заключительной новеллы происходят в постапокалиптическом будущем.

Перу писателя принадлежат два сценария — к экранизации собственной книги «A Home at the End of the World» (2004, реж. Майкл Майер), а также к «Evening» (2007, реж. Лайош Колтаи), экранизации романа Сьюзен Мино.

В том же 1999 году, помимо Пулитцеровской премии, Каннингемом были получены PEN/Faulkner Award и GLBT Book Award.