Психологические этюды. "Через наблюдение, поцелуи и объятия"

[byddha_krishna1958]

John Dugdale
Томас Мур
Душа Секса
Мистический оргазм в духовности
Однажды весенним днём, когда я был в Риме, друг взял меня в старинную церковь, Санта-Мария-делла-Витториа, провёл мимо ризницы и через несколько дверей, пока мы не пришли к скульптуре Бернини «Святая Тереза». Мы стояли и созерцали эту знаменитую скульптуру несколько минут, замечая, как и многие другие, что её мистическое «замирание» вряд ли отличается от восторженного оргазма. В своей интригующей книге «Эволюция очарования», Джордж Л.Херси делает несколько замечаний по поводу этой скульптуры, рассматривая ангела, ударяющего стрелой Христовой любви в грудь, которую он только что обнажил. Одежда ангела расстёгнута, а святая Тереза пребывает в страсти. Херси цитирует Уильяма Джеймса, который говорит о святой следующее: «Её идея религии казалась бесконечным любовным флиртом (если можно так выразиться, избегая непочтительности), между истово верующим и божеством».
В то время как Приап дарует образ для значимости нижних областей секса, мистическая литература всего мира описывает встречу человеческого и божественного в сексуальных терминах. Иногда эта удивительная образность говорит нам нечто о страсти вовлеченности в религиозный экстаз, и указывает на то, как самые высшие уровни духовности становятся доступными благодаря сексу.
Христианство преисполнено сексуальными метафорами, используемыми для описания отношений между нами и Богом, или, говоря в более широком смысле, между нами и тайной, составляющей контекст наших жизней. «Песнь Песней» из Ветхого Завета - это только один источник, где отношения между человеком и Богом изображаются в наглядной эротической образности:
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
От благовония мастей твоих имя твое - как разлитое миро; [2]
Суфийский мистический поэт Рабия пишет: «Каждый любовник одинок со своей любовью. В этот момент я наедине с вами» [3].
Скульптура святой Терезы указывает на конечное осуществление пребывания в определенном роде величественной связи между человеком и Божественным. Мистические способности секса проистекают из аналогичной сдачи, требуемой от нас сексом: отдачи страсти, другой личности и тайне жизни, о которой часто возвещает секс.
В общем, действенным и проницательным способом, всё это указывает на сексуальную природу бытия, но мы не слышим, открыто и восприимчиво, многого о сексуальности существования. Возможно, наш глубоко укоренённый сексизм ослепил нашу культуру в отношении эротики и уязвимости. Стрела, проникающая святую Терезу, определенно видится как фаллический образ, а «оружие» представляет собой старое сленговое слово для обозначения пениса; тогда как её закатанные глаза и открытая грудь безошибочно изображают своего рода оргазм. Вот-вот и она будет поражена проникающим лучом Божественной силы. При этом она принимает соответствующее положение полной открытости, пребывая в процессе становления Божественной любовницей и святой.
Быть сексуальным - значит открыться для множественных видов проникновений, например, любви, близости, влияния, обучения. Мы любим (а иногда и впадаем в любовь) наших учителей, специалистов, медсестёр и врачей. Наша открытость для их профессионального внимания переносится на их персоны. Мы делаем себя уязвимыми, и, возможно, упускаем из виду сексуальные последствия этой уязвимости, пребывая в шоке по поводу природы нашей реакции на кого-либо в сфере помогающих профессий. Один взгляд на позу и выразительность святой Терезы быстро обучит нас сексуальности, заложенной в самых чистых формах открытости.
Конечно же, существует и теневая сторона мистической уязвимости. Как и в других случаях, мы можем найти для своей открытости неуместный объект. Уязвимость может быть симптоматической, невротичной и буквально ранимой. В процессе терапии я работал со многими мужчинами и женщинами, казавшимися чрезмерно и болезненно открытыми для чужого влияния. Стрелы Терезы могут предупредить нас об опасности фактических травм, вызванных желаниями, и сделать нас менее наивными относительно своей уязвимости. В то же самое время, более глубокая открытость к приглашениям жизни может быть лекарством. Подобное лечится подобным: более глубокая открытость иного рода может исцелить нашу привычку быть слишком уязвимыми к неуместным и нежеланным объектам преданности.
В Индии взаимоотношения между преданным и Богом представлены как сексуальные, а также в других религиях, включая Христианство, единение с Божественным находит своё отражение в сексуальной образности. В «Чакврасамваре-тантре», священной индийском тексте, Бог говорит:
Мои женские посланники повсюду;
Они даруют все духовные достижения
Через наблюдение, поцелуи и объятия [4]
Мы имели основания представлять секс как чисто физическое и, следовательно, ставили его ниже наших высших устремлений, но Тантрические священные тексты, Суфийская поэзия и Христианские мистические писания передают религиозное понимание того, что секс также заключает в себе наши чистейшие духовные старания. Наблюдение, прикосновение, поцелуи и объятия – все эти вещи имеют место в духовной жизни, где хотя и означают нечто отличное от человеческой любви, в то же время всё равно с ней неразрывны.
Во времена моего детства и подростковых лет в Католических школах мне регулярно говорили о хранении ума от сексуальных образов. Меня предупреждали об опасностях нечистых помыслов, и я сделал вывод, что если бы мне пришлось признаваться в них священнику каждый раз, когда они возникали, то я был бы вынужден жить за несколько шагов от места исповеди. Меня приручили ощущать вину по поводу этих образов и никогда не учили, что они могут иметь положительное место в моем воображении. Они считались чистокровным и элементарным злом.
Я могу усмотреть ценность в духовных предупреждения по поводу сексуального расточительства. Это может быть подавляющим. Сексуальное принуждение действует везде вокруг нас. Но установление границ озабоченности сексом не должно достигаться путем репрессии или психологической защиты. Чувственное и ловкое эго может найти пределы без становления анти-эротичным вообще (или подозрительным по поводу секса).
Наша сексуальная жизнь может значительно выиграть от расслабления по поводу принуждения и излишества. Я думаю, что это как раз то, о чем К.Г.Юнг упоминал во вдохновленном отрывке письма Фрейду (в 1910 году), где предлагалось обновить Христианство позитивной связью с эросом, которая могла бы мягко трансформировать Христа в пророческого бога виноградной лозы (кем он и являлся). И, таким образом, эти экстатические силы Христианства были бы интегрированы, ведь единой целью сотворения культа и священного мифа, которому они когда-то принадлежали, был пьяный праздник радости, где человек возвращал себе этос и святость животного.
Когда мы разделяем секс и священное, то можем ощутить, что секс оказывается отделённым от наших высших духовных устремлений и даже от нашего интеллекта. В то же время религия превращается в бесполое ментальное упражнение в сухом понимании и расщеплении богословских шевелюр, вместо пылкой встречи с мистериями, окружающими каждый аспект нашей жизни. Если религия восстановит свою утраченную способность к экстазу, и не будет отделять себя от секса и влюбленной жизни, то мы сможем наслаждаться духовностью в самых очаровательных и физических аспектах секса, включая эротический взор, прикосновение, поцелуи и объятия, в результате чего и религии, и сексу это пойдет на пользу.
Именно по этой причине я уделяю особое внимание художественной интерпретации Бернини святой Терезы, суфийской эротической мистической поэзии, а также Тантрическим учениям и образности. Хотя мы полностью не понимаем мудрые тайны этих амальгам секса и духа, мы все еще можем вдохновляться ими для нахождения наших собственных путей к эротическому экстазу в религии и гению поэта в сексуальности. Без осознания религиозной базы секса и эротической природы религии, наша сексуальность обязана оставаться бесчеловечной и неполноценной, ибо, как это ни парадоксально, религиозная чувственность представляет собой абсолютное основание для гуманной и человечной жизни.
Часто предполагается, что мужчины и женщины позволяют сексу быть ярчайшим светом в их вселенной, по крайней мере, периодически, просто потому, что они жаждут определенных физических ощущений. Люди говорят о желании новизны в сексе, будто бы новый партнер или новая позиция удовлетворит их чисто физический уровень. Но что если мы предоставим себе дополнительный уровень гуманности, а сексу новую степень осмысленности? Что делать, если то, что мы ищем и в некоторой степени находим в сексе, не чисто физическое? Что, если это также выходит за рамки психологии, и даже межличностные отношения или человеческая любовь не могут адекватно объяснить интенсивность нашего желания и важность этих страстей в нашей жизни?
Религия – одна из человеческих страстей и спальная комната мистерий. Это то место, где мы меняем одежду – обычный ежедневный ритуал, преисполненный фантазии и смысла. Там мы спим и мечтаем, там душа выходит из укрытия и становится осознанной. Там мы ритуально осознаём эротическую чувственность, которая мерцает через наши части в течение дня и действия, проникающие сквозь повседневность наших ординарных жизней, и секс – не исключение, ибо служит душе и указывает нам на вершину трансцендентной цели.
В сексе внутренняя жизнь сильных эмоций и пылких фантазий встречается с реальной личностью для сотворения момента необычайной интенсивности, когда жизнь становится преисполненной, а рассудок тускнеет. Это время, когда игра имеет первостепенное значение и, тем не менее, ничто не могло бы иметь более серьёзные последствия. Даже когда секс не восторжен и не совершенен, он уводит нас на уровень, далекий от мирского. Взор и прикосновения вызывают своего рода транс, измененное состояние сознания, царство имагинальных ощущений и событий, отдельную реальность.
Душа жаждет совершения экскурсии из буквальной реальности, и, таким образом, не будет тайной то, то секс столь непреодолим и соблазнителен. Но он – это душа, а не какое-то безжизненное тело, которое чувствует голод и не может воспротивиться своему аппетиту. Измененное состояние, подобное сексуальному трансу, не представляет собой бессодержательность. Многое случается во время этой экскурсии от повседневной жизни. Эта особая активность достигает тех вещей в нашей душе, которые могут совершенно отличаться от того, на что мы нацелены в ординарной жизни. В сексе мы можем подсознательно открыть многие истины о нашем партнере, самих себе, наших взаимоотношениях, страсти и самой жизни.
http://www.castalia.ru/perewody/posledovateli-yunga-perevody/2130-tomas-mur-dusha-seksa-glava-7-misticheskiy-orgazm-v-duhovnosti.html