byddha_krishna1958

Дмитрий Кедрин

КОФЕЙНЯ

    ...Имеющий в кармане мускус
    не кричит об этом на улицах.
    Запах мускуса говорит за него.
               Саади

У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань.

Он в сердцах порвал на нем сорочку
И визжал в лицо, от злобы пьяный:
"Ты украл пятнадцатую строчку,
Низкий вор, из моего "Дивана"!

За твоими подлыми следами
Кто пойдет из думающих здраво?"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"

А Омар плевал в него с порога
И шипел: "Презренная бездарность!
Да минет тебя любовь пророка
Или падишаха благодарность!

Ты бесплоден! Ты молчишь годами!
Быть певцом ты не имеешь права!"
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: "Браво!"

Только некто пил свой кофе молча,
А потом сказал: "Аллаха ради!
Для чего пролито столько желчи?"
Это был блистательный Саади.

И минуло время. Их обоих
Завалил холодный снег забвенья.
Стал Саади золотой трубою,
И Саади слушала кофейня.

Как ароматические травы,
Слово пахло медом и плодами,
Юноши не говорили: "Браво!"
Старцы не кивали бородами.

Он заворожил их песней птичьей,
Песней жаворонка в росах луга...
У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.

Писательские шпильки: 50 лучших

Смешно: 50 язвительных реплик писателей в сторону своих коллег. Есть прямо-таки выдающиеся. 50 не 50, но 8 самых лучших, пожалуй, переведем:

Марк Твен о Джейн Остин (1898): «У меня нет ни малейшего права критиковать книги, да я их и не критикую, ну разве что когда они вызывают у меня приступы ненависти. Мне частенько хочется покритиковать Джейн Остин, но ее книги доводят меня до умоисступления — и мне затруднительно скрывать свое бешенство от читателя, так что приходится тормозить всякий раз, как я вхожу в раж. Всякий раз, когда я читаю «Гордость и предубеждение», мне хочется выкопать ее из могилы и треснуть ей по черепушке ее же берцовой костью»

Гор Видал о Солженицыне (1980): «Плохой писатель и к тому же болван. Комбинация, которая обычно гарантирует вам в Соединенных Штатах популярность»

Ивлин Во о Прусте (1948): «Впервые в жизни читаю Пруста. Галиматья страшная. Похоже, он был слабоумным»

Хемингуэй о Фолкнере: «Слыхали, наверно, о таких, которые закладывают за воротник прямо на рабочем месте? Ну да, правильно: Фолкнер. С ним это бывало — и я вам с точностью до строчки могу сказать, в какой момент он принял первую»

Джон Ирвинг о Томе Вулфе (1999): «Он понятия не имеет, что такое литература, он не умеет выстраивать персонажа, он не в состоянии выстроить сцену... Ну читают его в самолетах — а кто читает-то? Да кто-то, те же, кто читают Джона Гришэма... мама родная. ...Я на пальцах могу показать, что ну не умеет он писать, что фразы у него все деревянные, да от них воротит просто...Это все равно что читать плохую газету или плохую пьесу в каком-нибудь журнале... Понимаете, это все равно что ты хорошо катаешься на коньках, а тебя заставляют смотреть, как какой-нибудь неумеха шагу ступить не может, чтоб не грохнуться! Вы это можете вынести? Я — нет!»

Мэри Маккарти о Сэлинджере (1962): «Не нравится мне Сэлинджер, ни вот на столечко. И последняя его вещь — никакой это роман, вот что угодно, только не роман. Нет, не нравится, и все тут. Ужасная эта сентиментальность столичная и потом — нарциссизм; невозможно. А еще — он показался мне таким надуманным, таким просчитанным. Придумал, понимаешь: простачок — но с феноменальной манией величия, самовлюбленный. Нет, ну до чего же отвратительно»

Мартин Эмис о «Дон-Кихоте» Сервантеса: «Чтение «Дон-Кихота» можно сравнить с растянувшимся невыносимо надолго визитом самого постылого старого родственника — все эти его шуточки, омерзительные ухватки, поток цитат, безобразные анекдоты... В тот момент, когда эот страшный сон заканчивается и старый хрен наконец убирается восвояси (на 846 странице — и это при том, что проза такая плотная, что буквально колом в горле стоит — передышек-диалогов и тех нет), ты, как и следует, пускаешь слезу; и это будут не слезы облегчения или сочувствия, а слезы гордости. Ты сделал это, несмотря на все ухищрения этого «Дон-Кихота»

Норман Мейлер о «Мужчине в полный рост» Тома Вулфа (1998): «Книга то надувается, то сдувается, еще подкачали — опять сдулось. В романе 742 страницы, но, когда читаешь его, такое ощущение, что страниц в нем как минимум полторы тысячи.... Кстати, можно сравнить чтение этой книги с совокуплением со стапятидесятикилограммовой женщиной. Коль уж она оказалась сверху — все, шутки кончились. Либо ты любишь ее от души, либо она раздавит тебя в лепешку. И ты читаешь, дрыгаешься и даже, бывает, получаешь удовольствие от всей этой горы материала. Однако ж все время ты сопротивляешься — еще как сопротивляешься! — сто пятьдесят килограмм все-таки: задавит — и поминай к