Стоп-кадр. Шедевр Веласкеса.

[byddha_krishna1958]

"Менин" Веласкеса познакомят с "дальними родственницами"

Картина американского художника Джона Сарджента "Дочери Эдварда Дарли Бойта" (The Daughters of Edward Darley Boit, 1882) на время переедет из Бостонского музея изобразительных искусств в мадридский Прадо. Там ее впервые будут демонстрировать вместе с "Менинами" (1656), шедевром Диего Веласкеса, который вдохновил Сарджента на его работу. Об этом пишет The Art Daily. В центре обеих картин находятся меленькие девочки: пятилетняя инфанта Маргарита Тереза Испанская ("Менины") и четырехлетняя Джулия Бойт (полотно Сарджента). Известно, что в 1879 году американский художник был в Испании и работал в Прадо, изучая творчество Веласкеса. Сарджент подарил свою картину другу, художнику Эдварду Бойту. После смерти последнего его дочери, изображенные на картине, передали полотно музею. С тех пор картина редко покидала Бостон; в Прадо ее вывезли в рамках проекта "Приглашенная картина" (The Invited Work).

Comments

[bydda-krishna.livejournal.com]

В работе наступила пауза, и донья Мария подносит девочке кувшинчик с питьем. Но простите, ведь художник-то продолжает работать, он явно смотрит на модель! Значит модель – вовсе не инфанта… или не только инфанта? Еще одна красивая версия не выдерживает критики. Нам остается предположить, что Веласкес пишет именно ту картину, которую мы видим – «Менины». И поскольку в нее включен автопортрет, который художник может написать, лишь глядя в зеркало, прочих персонажей он изображает также при помощи зеркального отражения.

Итак, за пределами картины находится зеркало, в котором отражаются все присутствующие в мастерской люди. Мы, зрители, как и в первом варианте, тоже включаемся в число позирующих, поскольку стоим на месте короля и королевы, которых Веласкес написал отражающимися в зеркале, висящем на стене. Кроме того, на холсте мы видим и обратную сторону этого самого холста, и все то, что изображает на нем художник – инфанту, придворных, отражение короля и королевы и т.д.

В картине не остается ни одного персонажа, который не двоился, не отражался бы в зеркальном стекле и в зеркале живописи! Да и сама картина подобна зеркалу: каждый из нас по-своему трактует ее содержание, усматривает в ней проекцию собственных мыслей и чувств – так, стоя перед зеркалом, мы способны видеть в нем лишь свое отражение. Казалось бы, зачем тогда продолжать вековые споры о том, что же пишет художник на стоящем перед ним холсте? Но не размышлять об этом невозможно, как невозможно не вглядываться в таинственную зеркальную глубину.

О том, что глубина постижения искусства поистине бездонна, свидетельствует трактовка картины, которую дал Мишель Фуко – крупнейший французский философ 20-го столетия, историк и теоретик культуры. Его книгу «Слова и вещи. Археология гуманитарных наук» (1966 г.) открывает глава «Придворные дамы», в которой Фуко на пятнадцати страницах размышляет, на примере «Менин», о предмете и его отражении, о реальности и иллюзии, о вещи и ее образе в искусстве, об объекте и субъекте изображения.

Еще один властитель дум европейской интеллигенции прошлого века, испанский философ, культуролог и публицист Хосе Ортега-и-Гассет был, по его собственным словам, одержим своеобразным «синдромом Веласкеса». На протяжении многих лет он предавался размышлениям о картинах этого мастера, пытаясь постичь скрытую в них истину, вновь и вновь возвращаясь к загадке «Менин». Итак, предоставим читателю возможность выбрать то толкование картины, которое кажется ему наиболее убедительным, или, вдохновившись примером Фуко и Ортеги, создать собственную версию, и двинемся дальше.