byddha_krishna1958

Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс, кроме, разумеется, Зурбагана. Интернациональный, разноязычный город определенно напоминает бродягу, решившего наконец погрузиться в дебри оседлости. Дома рассажены как попало среди неясных намеков на улицы, но улиц, в прямом смысле слова, не могло быть в Лиссе уже потому, что город возник на обрывках скал и холмов, соединенных лестницами, мостами и винтообразными узенькими тропинками. Все это завалено сплошной густой тропической зеленью, в веерообразной тени которой блестят детские, пламенные глаза женщин. Желтый камень, синяя тень, живописные трещины старых стен; где-нибудь на бугрообразном дворе - огромная лодка, чинимая босоногим, трубку покуривающим нелюдимом; пение вдали и его эхо в овраге; рынок на сваях, под тентами и огромными зонтиками; блеск оружия, яркое платье, аромат цветов и зелени, рождающий глухую тоску, как во сне - о влюбленности и страданиях; гавань - грязная, как молодой трубочист; свитки парусов, их сон и крылатое утро, зеленая вода, скалы, даль океана; ночью - магнетический пожар звезд, лодки со смеющимися голосами - вот Лисс. Здесь две гостиницы: "Колючая подушка" и "Унеси горе". Моряки, естественно, плотней набивались в ту, которая ближе; которая вначале была ближе - трудно сказать; но эти почтенные учреждения, конкурируя, начали скакать к гавани - в буквальном смысле этого слова. Они переселялись, снимали новые помещения и даже строили их. Одолела "Унеси горе". С ее стороны был подпущен ловкий фортель, благодаря чему "Колючая подушка" остановилась как вкопанная среди гиблых оврагов, а торжествующая "Унеси горе" после десятилетней борьбы воцарилась у самой гавани, погубив три метных харчевни.
Население Лисса состоит в основном из авантюристов, контрабандистов и моряков: женщины делятся на ангелов и мегер; ангелы, разумеется молоды, опаляюще красивы и нежны, а мегеры - стары; но и мегеры, не надо забывать этого, полезны бывают жизни. Пример: счастливая свадьба, во время которой строившая ранее адские козни мегера раскаивается и начинает лучшую жизнь.
Мы не будем делать разбор причин, по которым Лисс посещался и посещается исключительно парусными судами. Причины эти - географического и гидрографического свойства; все в общем произвело на нас в городе этом именно то впечатление независимости и поэтической плавности, какое пытались выяснить мы в примере человека с цельными и ясными требованиями.

Из всех городов Вселенной Грина я лично всегда выбирал прежде всего Лисс. Поэтому и его гениальный рассказ "Корабли в Лиссе" до сих пор представляется мне вершиной литературы. Как же ощибаются те, кто считает Грина писателем детским-подростковым, так же как заблжудаются те, для кого он "романтик и идеалист". Трагик. Мистик. Пессимист. Невероятные тексты.

....Есть люди, напоминающие  старомодную табакерку. Взяв в руки такую вещь,
смотришь на нее с плодотворной задумчивостью. Она - целое поколение, и мы ей
чужие. Табакерку  помещают среди иных подходящих  вещиц и показывают гостям,
но  редко  случится,  что  ее  собственник  воспользуется  ею как  обиходным
предметом. Почему?  Столетия  остановят его?  Или  формы иного  времени, так
обманчиво схожие -  геометрически -  с формами новыми, настолько различны по
существу,  что видеть их постоянно, постоянно входить с ними в прикосновение
-  значит  незаметно  жить прошлым?  Может  быть,  мелкая  мысль  о  сложном
несоответствии? Трудно сказать. Но  -  начали мы  - есть  люди, напоминающие
старинный обиходный предмет, и люди эти, в душевной сути своей, так же чужды
окружающей их манере жить, как вышеуказанная табакерка мародеру из гостиницы
"Лиссабон".  Раз  навсегда, в  детстве  ли  или  в  одном из  тех  жизненных
поворотов,   когда,   складываясь,   характер   как  бы  подобен  насыщенной
минеральным  раствором  жидкости: легко возмути ее - и вся она в молниеносно
возникших  кристаллах застыла неизгладимо... в  одном ли из таких поворотов,
благодаря  случайному  впечатлению  или  чему  иному,  душа  укладывается  в
непоколебимую   форму.  Ее   требования   наивны   и  поэтичны:   цельность,
законченность,  обаяние привычного, где так ясно  и  удобно  живется грезам,
свободным  от придирок  момента.  Такой человек предпочтет лошадей - вагону;
свечу - электрической груше; пушистую косу девушки - ее  же хитрой прическе,
пахнущей  горелым  и  мускусным; розу  -  хризантеме; неуклюжий  парусник  с
возвышенной громадой белых парусов, напоминающий  лицо с тяжелой челюстью  и
ясным  лбом  над синими глазами, предпочтет он игрушечно-красивому пароходу.
Внутренняя  его жизнь  по  необходимости  замкнута,  а  внешняя  состоит  во
взаимном отталкивании.

ЧИТАТЬ РАССКАЗ ЗДЕСЬ

http://www.lib.ru/RUSSLIT/GRIN/r_liss.txt




Перечитай те "Алые паруса" - убедитесь, что никакая это не сказка о возвышенной любви, а горькое прозрение о жизни. Только перечитывайте непредвзято, без оскомины от пошлого советского кино и от клише прочих лубочных представлений о Грине, выдающемся русском писателе мирового уровня.