Образы и слова. "Вся жизнь обагрена кровавою струей!.."

[byddha_krishna1958]

Поль Верлен

Мне  душу странное измучило виденье,
Мне  снится женщина, безвестна и мила,
Всегда одна и та ж и в  вечном измененье,
О, как она меня глубоко поняла...

Все, все открыто ей... Обманы, подозренья,
И  тайна сердца ей, лишь ей, увы! светла.
Чтоб освежить слезой мне влажный  жар чела,
Она горячие рождает испаренья.

Брюнетка? русая? Не знаю, а волос
Я ль не ласкал ее? А имя? В нем слилось
Со звучным нежное, цветущее с отцветшим;

Взор, как у статуи, и нем, и углублен,
И без вибрации спокоен, утомлен.
Такой бы  голос шел к теням, от нас ушедшим.










Тебе стихи мои, сравниться ль их красе
С очами милыми, с их чудной красотою,
Где грезы сладкие смеются, где порою
Печалью дышит  все в алмазной их росе!..

Твоей душе святой мои созданья все
Готов я посвятить восторженной душою!..
Но  горе мне! Кошмар растет передо мною,
Как стая злых волков средь леса... Быть грозе!..

Вся жизнь обагрена кровавою струей!..
О, вопль души моей, как жалок пред тобой
Плач прародителей, их ропот безутешный,

Когда был меч простерт над их четою грешной!
Пред этим воплем вся печаль твоя -
Касатки резвые в день ясный сентября!





Пламенел закат блеском горних слав,
И баюкал бриз бледный ряд купав;
Крупные, они в камышах склоненных,
Грустно промерцав, стыли в водах сонных.
Я бродил один, покорен тоске,
Вдоль пруда, один, в редком ивняке,
Где вставал туман, где за мглою смутной
В муке цепенел призрак бесприютный
И  едва стонал стоном кулика,
Что подругу звал, звал издалека
В редком ивняке, где в тоске бездомной
Я бродил один, там, где саван темный
Сумерек, волной блеклою упав,
Затопил собой пышность горних слав
И  цветы купав в камышах склоненных,
Бледных тех купав, стывших в водах сонных.





Как голос мертвеца, что, схоронен,
       Запел бы внове,
Услышь мой резкий и фальшивый  стон,
       Подруга, в алькове.

Дай, чтоб вошел и в слух, и в душу звон
      Лютни  ленивой:
Лишь для тебя мной этот гимн сложен,
      Жестокий и льстивый.

Про золото спою я, про оникс
       Глаз беспорочных,
Про Лету груди и про черный Стикс
       Волос полуночных.

Как голос мертвеца, что схоронен,
       Запел бы внове,
Услышь мой резкий и фальшивый  стон,
       Подруга, в алькове.

Я восхвалю, как должно, аромат
       Сладостной плоти,
Чьи запахи всегда меня томят
       В бессонной дремоте.

В конце про губы алые спою
       Хрипло и глухо,
Про нежность истерзавшую твою,
       Мой ангел и шлюха!

Дай, чтоб вошел и в слух, и в душу звон
       Лютни ленивой:
Лишь  для тебя мной этот гимн сложен,
       Жестокий и льстивый!

Comments

[bydda-krishna.livejournal.com]

ЧУВСТВИТЕЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

В старинном парке, в ледяном, в пустом,
Два призрака сейчас прошли вдвоем.

Их губы дряблы, взор померк, и плечи
Поникли, - и едва слышны их речи.

В старинном парке, в ледяном, в пустом,
Две тени говорили о былом.

- Ты помнишь ли, как счастье к нам ласкалось?
- Вам нужно, чтоб оно мне вспоминалось?

- Все ль бьется сердце моему в ответ?
Все ль я во сне тебе являюсь? - Нет.

- Ах, был же миг восторга небывалый,
Когда мы губы сблизили? - Пожалуй.

- О, блеск надежд! О, синева небес!
- Блеск в небе черном, побежден, исчез.

Так в бурьяне они брели устало,
И только полночь их словам внимала.

[mayandri.livejournal.com]

Альтернативный перевод Марины Миримской:

СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ БЕСЕДА

Холодный парк, унынье, запустенье.
Два существа бредут неясной тенью.

Глаза тусклы, походка их мертва,
И чуть слышны невнятные слова.

Холодный парк, унынье, запустенье.
Два призрака бормочут о цветенье.

— Ты помнишь радость тех далёких дней?
— Зачем вы, право, вспомнили о ней?

— Мысль обо мне в тебе рождает трепет,
Былой восторг? — О нет, — неясный лепет.

— Дни счастья! Разве можно их забыть?
Ты помнишь губ слиянье? — Может быть.

— Рвалась надежда к небесам просторным.
— Она исчезла в этом небе чёрном.

Меж диких трав они тащились прочь,
И их слова слыхала только ночь.