Архив мистика. Инь и Ян. История четырнадцатая

[byddha_krishna1958]

Lisa Murphy ~ “Waiting for Sunshine”

Джордано Бруно и Venus Urania

За гранью миров, среди звезд И картин грандиозных творенья. Я слышал тот голос Ее, Что поведал мне вечную тайну Вселенной...
Джордано Бруно

Джордано Бруно (1548 - 1600) - философ, ученый, астролог и поэт был пламенным борцом за истину во мраке холодного средневековья, стремящимся расширить узкие горизонты человеческого сознания. В то время как инквизиция свирепствовала и подавляла каждую светлую мысль, он говорил о множественности миров и о возможности жизни на других планетах, о героическом духе человека и его неугасимой воле. Получит огонь сокровенного знания из божьих рук, Бруно, как и Прометей, стремился отдать его людям.
Джордано Бруно родился ч местечке Нола вблизи Неаполя. При рождении ему дали имя Филиппо. Отец, Джованни Бруно, обедневший дворянин, служил знаменосцем неаполитанского кавалерийского полка. До десяти лет мальчик жил в доме отца, затем учился в школе в Неаполе. По достижении семнадцатилетнего возраста Филиппо Бруно стал послушником находившегося в Неаполе доминиканского монастыря Сан-Доминго Маджоре. В 1556 г. он был пострижен в монахи, сменив мирское имя Филиппо на монашеское Джордано. В монастырских документах упоминается "Брат Джордано Ноланец". 'За десять лет Джордано прошел все монашеские и богословские ранги, предусмотренные монастырским уставом. И если в школе царила атмосфера философского свободомыслия, то доминиканский монастырь был центром религиозного догматизма. Бруно сразу же стал к нему в оппозицию. Молодой монах убрал из своей кельи все иконы и изображения святых. Этот поступок разбирался в церковном суде, но, по молодости Джордано, не повлек за собой особых последствий со стороны настоятелей.
После окончания высшей монастырской школы Бруно защитил докторскую диссертацию. В 1576 г. ему присвоено звание доктора богословия. Почти сразу же он оказался в опасности, на него поступил донос с обвинением в ереси и арест был неминуем. Сбросив монашескую рясу, Джордано Бруно покинул Неаполь и направился в Рим, оставив себе навсегда лишь плащ монаха-доминиканца.
По его следам шли доносы. Джордано Бруно переезжает в Геную, преподает там детям грамматику, читает молодым дворянам лекции о небесной сфере. Не имея возможности подолгу оставаться в одном месте, он переезжает в Савонну, Венецию, Падую. В Падуе Джордано Бруно издал свою первую книгу "О знамениях времени", которая, к сожалению, не сохранилась.
атем странствующий монах направился в Женеву, где ему оказали поддержку реформаторы-кальвинисты. Но Бруно позволил себе публично указать на ошибки во взглядах авторитетов кальвинистской церкви, и, поскольку кальвинисты по своей жестокости нисколько не уступали католическим инквизиторам, Джордано Бруно был заключен в тюрьму и в течение двух недель подвергался публичным позорным экзекуциям.
После этого Бруно покинул Швейцарию и направился в Тулузу. Там прожил около двух лет как светский человек, получил степень магистра и должность профессора университета. Он проводил диспуты, которые вызывали резкую оппозицию в католических университетских кругах. Будучи вынужденным покинуть город, Бруно летом 1581 года отправился в Париж.
Здесь он добился расположения короля и получил известность; тут впервые увидели свет его труды. На какое-то время изгнанник стал придворным, Генрих III покровительствовал ему. Вышли из печати его книги: "О тенях идей", "Искусство памяти", "Песнь Цирцеи", "Подсвечник". В Париже Бруно читал лекции, вел беседы, участвовал в публичных диспутах и покинул Париж не изгоем, а доверенным королевского правительства, будучи зачислен в свиту французского посла при английском дворе. Весной 1583 г. Бруно переехал из католической Франции в протестантскую Англию, где провел два с половиной года. Его выступления, диспуты, где он отстаивал идеи Пифагора, Парменида, излагал систему Коперника, натолкнулись на стену непонимания, самомнения и невежества. Ему запрещали публичные лекции. Свои взгляды он излагал в таких трудах Лондонского периода, как "Пир на пепле", "О причине, начале и едином", "О бесконечности, Вселенной и мирах". Эти книги, вышедшие в Лондоне в 1584 г., даже своими названиями свидетельствуют о круге интересов Джордано Бруно. В следующем году вышли в Лондоне еще две книги: "Изгнание торжествующего зверя" и "О героическом энтузиазме".
Осложнение политической обстановки вынудило посольство, а в его составе и Бруно, покинуть Англию и вернуться в Париж. После недолгого пребывания во Франции скиталец находит новое пристанище в Германии: Майнц - Висбаден - Марбург - Виттенберг - Франкфурт - Цюрих. Везде Бруно стремился к широким аудиториям, публичным выступлениям, диспутам, и везде после нескольких лекций ему отказывали, где под благовидным предлогом, а где и с угрозами.
Пламя души, вулкан, клокочущий в сердце, требовал проявления, рвался к действиям. Это не было буйство и ярость, которые заставляют человека блуждать, пренебрегая опасностями, по воле случайностей в порывах хаоса бури и поэтому делают человека уязвимым для телесных соблазнов, разрушений, болезней, подверженным диссонансу сил познавания и желания.
Героическое неистовство ноланца - это огонь, зажженный в душе солнцем ума, и божественный порыв, расправляющий его крылья, позволяющий согласовать свои мысли, деяния с симметрией закона, заложенного во всех вещах.
Джордано Бруно использовал любую возможность, чтобы будить дремлющие души. Даже в лекциях, посвященных Луллиеву искусству, мнемотехнике, он говорил о вечности мира и бесконечности Вселенной.
Всю свою жизнь Джордано Бруно был водим божественной Музой - Уранией (лат. Urania, от греч. uranos - "небо"), одной из девяти муз в свите Аполлона, покровительствующей астрономии и астрологии. Она оплодотворяла его творчество своими бессмертными лучами, раскрывала тайны Вселенной - галактик и миров. Вместе с ней он ощущал прекрасную гармонию Музыки Сфер и вслед за Пифагором и Платоном постигал скрытые силы человеческого гения.
И если у Орфея была Эвридика, у Петрарки - Лаура, а у Данте - Беатриче, которые стали их водительницами и вдохновительницами после ухода на другой план бытия, то у Бруно связь с его Небесной Музой была изначально.
К небесной и великой Музе
Меня зовет веленья час...

Эта неземная любовь становится его вторым голосом, его вторым "я", которому он подвластен душою и телом. Urania является ему по ночам, указуя перстом в сияющие глубины духа, на небеса, усыпанные жемчугом дальних миров. И по этой звездной тропе он, гражданин Вселенной, проложит путь всем тем, кто дерзнет оторваться от теплого очага насиженного жилища. Он раздвинет границы мироздания до Беспредельности, чтобы в шуме далеких голосов ощутить гармонию Вселенной, звучащую Музыкой Сфер...
Вселенная человеческой души и Вселенная мировой беспредельности сходились в сознании ученого в одной точке пересечения мирового вещества - неугасимом факеле духа - сердце. Благодаря зоркости этого органа он постигал скрытую природу вещей, общался с небожителями и существами дальних миров. Такие возможности давали ему раскрытые центры высшего сознания, посредством которых Бруно мог сообщаться с высочайшими индивидуальностями других измерений. Такой же феномен был отмечен и у Орлеанской девы - Жанны д'Арк, которая тоже слышала высокие голоса и выполнила миссию в сотворчестве со своим руководителем, пославшим ее на подвиг.
Судьба итальянского ученого во многом была сходна с судьбой французской героини. Но если у Жанны миссия состояла в формировании духовного пространства самоотверженного подвига во имя спасения отечества, то у Бруно миссия эта была направлена на создание магнита научного сознания, открывающего путь человека к Беспредельности.
Вдохновляемый с тонкого плана одной из сестер великого Братства, ученый совершил подвиг во имя любви к человечеству. Как и Жанна д'Арк, он твердо знал куда идет, зачем и для чего. "Все ледники Кавказа не смогут затопить огонь моей души", - писал он к книге "Изгнание торжествующего зверя".
Надземный и прекрасный мир простирался над головой ноланца, в то время как ноги оставались на твердой земле, где его ждали гонения, клевета и насмешки...
"Преодолевать западни и тяжелые испытания Бруно помогала универсальная сила, управляющая и движущая богами, звездами, бесконечными мирами Вселенной и самой Природой - Сила Любви. Речь идет не о любви вульгарной, о простой и часто обманчивой игре ощущений и эмоций, а о Любви героической, о той Venus Urania (Небесной Венере), которую воспевали поэты, перед которой преклоняли колена философы, служению которой посвящали себя герои. Такая любовь, как звезда во мраке, ведет человека по тернистому пути героического служения, во имя ее он сворачивает горы, совершает чудеса.
Бруно пишет:
"Всякая любовь (если она героическая, а не чисто животная, именуемая физической и подчиненная полу, как орудию природы) имеет объектом Божество, стремится к Божественной красоте, которая прежде всего приобщается к душам и расцветает в них, или, лучше сказать, через них сообщается телам. Любой)" - это огонь, зажигающий душу".
"Любовь энтузиаста - это не любовь бабочки, оленя или единорога, которые убежали бы, если бы обладали знанием того, каковы ожидающие их огонь, стрела и аркан. Ведь этот огонь есть горячее желание Божественных дел, эти стрелы суть впечатление от лучей красоты высшего света; эти оковы - только виды истины, которые соединяют нашу мысль с первоистиной... Энтузиастом руководит самая чуткая и дальнозоркая страсть, которая заставляет его больше любить этот огонь, чем иную прохладу, и больше любить эту муку, чем какую-либо радость, и больше любить эти узы, чем иную свободу... Сама по себе любовь освещает, проясняет, раскрывает интеллект, заставляет его проникать во все и вызывает чудесные эффекты. Любовь дает понимание, усвоение, осуществление самых возвышенных дел... Необходимость любви обращается в добродетельное усилие, благодаря которому любящий стремится прийти к цели, достойной любимого дела, и, может быть, еще большей и лучшей, и еще более прекрасной" (Сикирич Е. Послесловие. / Бруно Дж. О героическом энтузиазме).
Во всех городах, где Бруно останавливался, находились люди, которые воспринимали его идеи, образовывались группы, ядра последователей, учеников, единомышленников. Бруно много работал с такими людьми, передавал свои взгляды, мировоззрение. Не всегда такие группы могли действовать легально в тогдашних условиях. Многие последователи не могли открыто упоминать имя своего учителя, чтобы не навлечь опасности на него и на себя. Группы и кружки после отъезда Джордано Бруно продолжали работать; семена, посеянные им, давали всходы в умах людей. Новое понимание мира рвалось в стены лабораторий и кабинеты ученых, предвещало щедрый урожай научных теорий, открытий, изобретений. Само же имя учителя оставалось в тени. Лишь в цитируемых дневниковых записях Галилео Галилея, Кеплера, Декарта сохранилось имя учителя, которому, впрочем, всегда была чужда слава, но дорога Истина.
Осенью 1591 г. Бруно прибыл в Падую, расположенную недалеко от Венеции. Ему предложил свое покровительство Джованни Мочениго, молодой венецианец, отпрыск знатнейшей и славнейшей фамилии, давшей Венеции дожей, военачальников и епископов, с условием, что Бруно обучит его искусствам памяти и изобретения.
В характере Бруно не было сдержанности и осторожности, что дало возможность Мочениго собрать на Бруно множество компрометирующего материала. Мочениго обвинил Бруно в невыполнении своего обещания, самочинно подверг его домашнему аресту, написал донос в церковный суд Венеции, и 26 мая 1592 г. венецианская инквизиция начала судебный процесс по делу Бруно.
Восемь лет провел Джордано Бруно в застенках инквизиции. Бесчисленные допросы с угрозами, издевательствами, физическим насилием; пытки чередовались с длительными периодами одиночества, месяцами неопределенности. Многократно Бруно излагал перед инквизиторами свои взгляды, иногда вуалируя их, иногда прямо и определенно называя все своими именами. Долго не решались на казнь, слишком заметной фигурой был ноланец. Еще более невозможным было для церкви дать ему свободу, так как никакие лишения не могли укротить могучий дух этого человека, принудить к отречению.
Последние годы Бруно провел в камере, в сыром каменном мешке, в наружную стену которого днем и ночью бил речной прибой. Потолок камеры был низкий, и Джордано не мог выпрямиться во весь рост. Бумаги, чернил и книг ему не давали. Кто знает, что пережил, передумал, перестрадал одинокий воин за долгие восемь лет? Но дух его не был сломлен. При вынесении приговора о казни Бруно произнес: "Вы с большим страхом произносите приговор, чем я его выслушиваю".
В приговоре было сказано о наказании "гуманном", без членовредительства. Так еще раз церковь показала свое лицемерие.
Перед казнью над Джордано Бруно был совершен обряд проклятья, отлучение от церкви.
В два часа ночи 17 февраля 1600 г. у моста через Тибр на башне "Братства усекновения главы Ионна Крестителя" зазвонил колокол. Это означало, что предстоит сожжение.
Казнь происходила под утро, при свете факелов. Было разложено два костра, для Бруно и другого священникаеретика. Палачи сорвали с Бруно истлевшую одежду и накинули на него "санбониту" - кусок грубой ткани, пропитанной серой и разрисованной языками пламени. После этого его привязали к столбу железной цепью и, кроме того, туго перетянули мокрой веревкой. Под действием огня веревка съеживалась и врезалась в тело. Чтобы продлить мучения казнимого, обычно вначале разводили небольшой костер и, постепенно подбрасывая сухой хворост, увеличивали пламя.
Книги Бруно были сожжены у его ног. В поэме "О безмерном и неисчислимых" Бруно рассказывал о том, что с детства Везувий представлялся ему другом и братом. День сожжения Бруно совпал с сильным землетрясением при извержении Везувия. Колебания почвы докатились до Рима.
Велика была степень прозрения Джордано Бруно. С раннего возраста в нем жило предчувствие своей миссии и своей смерти. Бесстрашно и стремительно он шел по жизни, никогда не обходя преграды и двигаясь напролом. Прекрасно владея собой, не полагаясь ни на что внешнее и ни на кого, он был подобен комете, которая осветила тьму средневековья и, сгорая в плотной атмосфере невежества человечества, все же упала на землю и оставила неизгладимый след-кратер в сознании людей.
"Джордано Бруно открыл путь к звездам, бестрепетно воззвав людей из-под власти Зверя на межзвездную дорогу. Это был воистину "гражданин Вселенной, сын Отца-Солнца и Земли-Матери", человек титанического дерзания и воли, неугасимого Прометеева огня, необъятного всезвездного кругозора. Он любил повторять, что если для нас, земных обитателей, жители других планет находятся в небе, то для них наша Земля - тоже в небе, а мы - небожители. Он утверждал, что решения всех мировых загадок надо искать не где-то в заоблачных сферах, на седьмом и восьмом небе, а в нас самих, ибо мир един, нет ничего презренного в мире, все божество" (Золоторео А. Предисловие. / Бруно. Дж. Изгнание торжествующего зверя).