Литературные чтения. «Ты можешь уйти, если тебе страшно»

[byddha_krishna1958]

Рене Магритт

 

Необыкновенные чувства и странные события превращают жизни героев романа "Темное солнце полудня" в магическую реальность. Открыв двери в Неведомое, пройдя через испытания и искушения, участники событий каждый по-своему оценивают мир в себе и себя в мире.
Циклоп - человек, утративший имя, но умеющий преодолевать зыбкую границу жизни и смерти. Прекрасная Фрейя способна вслед за любимым спуститься в ад. Илья, для которого сон реальнее дневной яви. Таинственный Паук, желающий освободить мир от человеческого греха. Граф Калиостро и его ученик Антон Гомулецкий, провидящие будущее. Все они вовлечены в историю загадочного Зеркала всех Зеркал - историю предательства и поиска истины, преодоления смерти и обретения любви.

@ Василий Тверской, Нелли Тверская
                                                                     Дом двух зеркал

       Письмо было странным, сумбурным, взволнованным. Фрейя читала и перечитывала его. Странности становились все очевиднее. Она не могла понять, чего хотел от нее незнакомый человек.

    «Нельзя жить, не понимая себя. Пришло время взглянуть на себя и увидеть то, что скрыто от глаз, этого лживого инструмента дьявола. Приходи, они ждут тебя. Они жаждут открыть истину, ибо в этом их предназначение».

    Дальше шел адрес. Кто был автором письма неизвестно. Фрейя отложила письмо, зная, что опять возьмет его и будет перечитывать вновь и вновь. Что-то тревожило и не давало возможности скомкать и бросить листок в мусор. Она отодвигала тот самый главный момент, когда (а она уже понимала это) она сядет в машину и отправится туда, куда зовет ее неведомо кто и неведомо зачем. Но отказаться от приглашения, забыть о нем, Фрейя уже не могла.

   Был темный ноябрьский вечер, когда она выехала из города навстречу тайне, притягательной и странной.

    Темные низкие тучи стелились по земле. Последний свет заходящего солнца пролили бокал густого красного вина, и от этого тревожного цвета становилось зябко.

    Фрейя ехала долго. Неизвестный автор письма позаботился о том, чтобы описать путь в мельчайших  деталях.

    Дорога была длинной, и Фрейя перебирала в памяти всех знакомых, кто мог бы так подшутить над ней. Но никто не подходил на роль таинственного шутника. Да и не похоже на шутку. Было что-то в словах письма гипнотизирующее. «Нет, это не шутка. Слишком отчетлива взволнованность писавшего. Нет, не похоже на шутку». Но ответить на вопрос, что же это, она бы не смогла.  Ответ должен был ждать ее впереди.  И она стремилась к нему, потому что уже начинала понимать, без этого, неизвестного  ей пока  ответа, она не сможет спокойно жить.

    В незнакомый город Фрейя въехала поздней ночью. Дом, нужный ей, найти оказалось просто. Широкое, красивых пропорций одноэтажное здание стояло, что называется, в чистом поле. Хотя поля как раз не было. Был огромный сад, окруживший дом со всех сторон. К дому вела светло-серая гравийная дорожка, светившаяся в темноте. Фрейя подъехала к входной двери, поразившей ее своим великолепием: массив дуба был украшен искусной резьбой и тонкими медными лентами, мягкие, вытянутые линии которых воспроизводили  знаменитый стиль ар-нуво. «Однако, непростые люди живут за такой дверью».

   Без раздумий, Фрейя, неожиданно для самой себя, не позвонила и даже не постучала, а решительно потянула  дверное кольцо.

    Дверь бесшумно отворилась. Просторный холл был темен и совершенно пуст.  Голос в темноте сказал очень тихо – "Позвольте", а невидимые руки помогли снять пальто.

    «Кажется, мое приключение становится либо безумным, либо опасным. И неизвестно, что лучше. Наверное, плохо все. А я  просто сумасшедшая, если решилась на него».

    Но горевать было поздно, Фрейя понимала, что она уже внутри события и оно вовлекло ее в свое таинственное пространство. Отступление было невозможно. Ее немного лихорадило, руки стали ледяными. Оглянувшись она не нашла того, кто помогал ей раздеться. Впрочем, не было видно и самой одежды. Немного постояв  в одиночестве,  Фрейя поняла, что никто не собирается ее приглашать к дальнейшим действиям. Она осторожно ступая по гладкому полу, прошла  в темную глубину.  Темнота не пугала, но настораживала: "Почему меня никто не встретил? Почему темно? Куда я должна идти? Нет, нужно остановиться, какой смысл задавать вопросы, если на них некому отвечать». И она пошла вперед, понимая, что рано или поздно куда-то выйдет. Через несколько шагов она стояла пред высокой, в потолок, лаковой белой дверью, толкнув которую оказалась  в довольно узкой и очень длинной комнате. На стене висел одинокий канделябр с зажженными свечами, свет которых скорее подчеркивал  густоту сумрака

   Фрейя выровняла дыхание. Все, что происходило не столько пугало, сколько настораживало ее. Она слышала стук своего сердца. Медленно и неотвратимо на нее надвигалось странное ощущение покоя, скорее даже равнодушия к происходящему.  Профессионально оценив свое состояние, Фрейя поняла, что это воздействие какой-то неведомой силы. Подумав, она подчинилась этой силе. Смысла в сопротивлении не было, иначе зачем она пришла сюда.

    В тишине отчетливо был слышен треск  горевшей свечи и звук ее дыхания. 

    Внезапно она почувствовала мягкий толчок в спину.

    «Не теряй времени. Ты должна покинуть дом до рассвета», - голос был все так же тих и похож на шелест сухой листвы.

    Фрейя резко повернулась назад. Никого. И вновь всплеск тревоги  медленно  оседал, подобно взбаламученной тине.

   Фрейя пошла вперед. Возникшая перед ней дверь, была точной копией предыдущей. Но эта открылась перед ней сама.

    Фрейя попала в большой зал. С высокого потолка сияющим каскадом спускалась люстра с сотней горящих свеч.  В их свете вспыхивали и переливались разноцветными огнями тяжелые парчовые портьеры на высоких окнах. На противоположной стене, в тяжелых медных рамах висели на изрядном расстоянии друг от друга два зеркала, почти касавшихся с одной стороны пола, а с другой – потолка. Перед каждым стоял старинный шандал на 6 свечей, освещавших серебристо-синюю глубину зеркал. Напротив каждого, на расстоянии десяти шагов, стояло по креслу, обитому переливчатой парчой, с высокой спинкой и узкими деревянными подлокотниками. 

    Фрейя подошла к тому, которое было ближе к ней и села. Она прислушалась к себе.  Искусственный покой, внушенный кем-то неведомым, ушел. Теперь она ощущала холодок волнения и опасности. Нет, она понимала, что ей ничего не грозит. Но что-то опасное, скорее для ее сознания, чем для жизни, во всем происходящем, для нее стало очевидным. «Ты можешь уйти, если тебе страшно». Теперь голос был холодным и жестким. И звучал у нее в голове. Мгновенная слабость – вскочить и убежать- так же мгновенно исчезла. «Я пришла, потому, что меня позвали. Я хочу знать зачем». «Тогда – смотри». Это было похоже на приказ. Но он не вызывал протеста, тот кто это произнес, имел право приказывать.

   Фрейя привычно выровняла дыхание, сосредоточилась и расслабилась одновременно, как во время медитации. Открыла глаза и погрузилась в зеркальную глубину, которая охотно подалась ей навстречу.  Пространство зеркала расширялось и углублялось, но оставалось пустым. Свечи, горевшие у подножия, отражаясь, образовывали светлую дорогу, уходящую в глубину.  На дороге появилась  женщина, лет сорока. Она была бледна, в глазах застыло отчаяние. Она подошла к зеркальной раме и посмотрела Фрейе прямо в глаза. Фрейя узнала себя, только значительно старше. В следующее мгновение с поверхности зеркала словно сорвался тонкий, пепельно-серый  лист. Картина изменилась. Теперь женщина сидела в кресле. Рука была безвольно опущена. В ней что-то было зажато. Голова повернута. С виска стекает тонкая струйка, окрашивая алым белоснежный ворот рубашки. А в дверь отчаянно звонят.

   Еще один лист опадает. Перед женщиной стоит высокий красавец,  в прозрачных глазах лед перемешан с огнем.  Взгляд выхватывает руки – холеные, красивые, на тонком безымянном пальце тяжелый старинный перстень. Он берет руки женщины в свои и подносит к губам. Фрейя, сидящая по другую сторону зеркала, чувствует, как кровь у той зазеркальной Фрейи, становится горячей и начинает стучать в висках.  Она чувствует себя пересохшим руслом реки, в которое хлынула живительный мощный поток. Радость, смятение, боль и снова радость, бурлят, переполняют, выплескиваются. Мощная,  властная сила, которая исходит от мужчины, парализует волю. Но Фрейя охотно подчиняется ей. Она убеждена, что этот человек создан для нее, а она для него.  «Как я могла жить без него? Разве возможно такое ослепительное счастье?» Фрейя с ужасом слышит мысли ослепшей от счастья женщины. Но мощная, неудержимая волна радости захватывает и ее. Она не отрываясь смотрит на того, кто стал смыслом жизни, сосредочением всех чувств и переживаний.  Фрейя, сидящая в кресле,  чувствует, что ее захватывает вихрь желаний, сумасшедшей радости и безграничной любви к этому человеку. А он, великолепный, изысканный, знающий свою силу, хорошо понимает, что происходит в душе той, к чьим рукам легко прикоснулись его губы.

    Слетает следующий листок и Фрейя видит того же мужчину в просторной комнате, заполненной людьми. Он наклонился к руке незнакомой, печальной женщины. Темные волосы  занавешивают его лицо, но Фрейя успевает увидеть презрительную улыбку, скользнувшую по губам красавца. Он что-то говорит и в глазах его собеседницы вспыхивает восторг.  Еще несколько фраз и они исчезают.

     Теперь Фрейя видит  темную комнату  и угадывает  уже знакомые очертания высокого стройного тела. Он стоит у раскрытого окна. Фрейя не видит его лица, но отчетливо ощущает его чувства. Ей становится страшно. Такого черного беспросветного отчаяния человек не может пережить, у него просто разорвется сердце. Черное, обуглившееся сердце полно невыразимой боли.  Она знает – ему нельзя помочь. Перед ним разворачивается длинный свиток, перечисляющий его злодеяния: убийства, искалеченные судьбы. Погубленные мужчины и женщины. И каждый из них был переполнен любовью к этому чудовищу.

   И вновь тишину разрывает звонок и Фрейя видит себя,  в кресле, алое пятно, выкрасив воротник, спустилось дальше.

   Свечи догорели. Дорожка в зеркале погасла. Зеркало опустело и подернулось  пепельно-серой пеленой. Фрейя сидела парализованная увиденным и пережитым. «Значит, мне предстоит сойти с ума от любви к негодяю и убийце? Но как такое возможно?»  Ответа не было. Да и не могло быть. Хотя,  вспомнив, как он прикасался губами к ее руке, Фрейя вздрогнула от  мощного потока радости и вновь почувствовала горячий поток крови в своем теле. «Господи, да что же такое со мной происходит?» Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Это удалось не сразу. Обхватив голову руками, Фрейя долго сидела в кресле, не решаясь больше смотреть на страшное зеркало.

   «Не забывай, есть еще одно зеркало», - голос возник где-то позади нее и погас. «Ну, да, есть еще одно.  А там-то что? Еще один кошмар? Не хочу. Не могу. У меня нет сил. Да и что может быть страшнее сводящей с ума любви к убийце? Даже убийство самой себя не так страшно». Но она уже понимала, что второе зеркало не отступит от нее, не отпустит.  Посидев еще немного, Фрейя встала и неспешно, но твердо пошла к другому креслу.

   Первое, на что она обратила внимание, свечи горящие перед этим зеркалом  даже не успели оплавиться. Те, что были  у первого зеркала, давно сгорели. Хотя Фрейя хорошо помнила, что когда она вошла, свечи были зажжены везде. «Что же здесь время остановилось, пока я не подошла?» Но и на этот вопрос ответа не последовало.

   Фрейя не успела опуститься в кресло, а зеркало наполнилось золотистым светом, и ей навстречу пошел коротко стриженый мужчина с усталым лицом и привычной печалью в глазах. Его мучила какая-то постоянная неотступная мысль. О чем бы он не думал, чем бы не был занят, он неизбежно возвращался к ней. Но мысль эта была от Фрейи закрыта. Да и сам человек был похож на плотно закрытый сейф, от которого потерян шифр. Все хранившееся в нем оставалось тайной. Фрейю охватила грусть. Еще ничего не произошло, но она уже знала, что этот человек сейчас войдет в ее судьбу. Войдет, но не принесет радости. Она чувствовала, что его неотступная мысль связана с женщиной, но не она была этой женщиной. Картинка в зеркале менялась и Фрейя убеждалась в своей невеселой правоте. Он отчаянно любил другую. Фрейя не видела ее. Перед ней разворачивались картины ее жизни с этим человеком. Он был добр и внимателен к ней.  Даже заботлив. Но жил, отделенный от нее прочной  непробиваемой стеной своих тайных переживаний, страстей и печалей.  Она видела его уходящим из дома, но никогда не знала куда он уходит, что делает, о чем думает. Он возвращался, но никогда не был с ней. Но всегда с той, другой.  В зеркале на мгновенье появилась  очень красивая женщина, с нездешним выражением глаз и холодноватой улыбкой. Мелькнул длинный фиолетовый шарф,  изящный изгиб  шляпы и все исчезло. Фрейя не сомневалась – это была она, его возлюбленная. Она услышала, как кто-то сказал: "Возлюбленная нами, как ни какая другая возлюблена не будет». 

    «Другая – это я. И меня он никогда не полюбит. Но тогда почему мы вместе? Зачем? Зачем он так мучает меня? Господи, да я же его люблю, оказывается!»

   Фрейя ни на секунду не вспомнила о том, другом зеркале, ни о другом мужчине. Сейчас ее сердце разрывалось от любви и печали. Она понимала безнадежность своего чувства – никогда, слово-то какое страшное, беспощадное, никогда он не ответит на ее любовь. Они будут жить рядом, но не вместе. До него можно будет дотронуться рукой, но это всегда будет прикосновение к пустоте. На него можно смотреть, но у него никогда не возникнет желания  обнять ее, прижать к себе, раствориться в ней  и забыть обо всем.

    «Он всегда будет любить другую. А я буду жить в аду. И не смогу сбежать из этого ада. Потому, что почему-то решу, что он и есть тот, кого ждут всю жизнь. Тот, кто заменит тебе весь мир. Без которого этот самый мир тебе просто не нужен. А он всегда будет любить другую».

    Слезы текли по лицу, и Фрейя поняла, что плачет только потому, что новая картинка в зеркале стала расплывчатой и неясной. Поспешно вытерев глаза руками, Фрейя увидела себя сидящей в кресле, в ее безвольно опущенной руке было что-то зажато. А  квартиру заполняла нервная и обреченно звучащая трель звонка.

   Она никак не могла успокоиться, тело сотрясали рыдания. Она была переполнена отчаянием. «Вы позвали  меня, чтобы показать весь этот кошмар? Что вы хотите? Зачем вам это? Почему вы так мучаете меня?»  Фрейя кричала сквозь слезы. Ее отчаяние было безграничным. То, что она увидела было непереносимым кошмаром. «А может быть я сплю? Может быть это только жуткий сон? Проснусь и все исчезнет?» Но не смотря на охватившее ее отчаяние, она понимала, что все, увиденное ей не имеет к сну никакого отношения. Ей не удастся обмануться.  Но и принять такую судьбу не было сил.

   «Успокойся, - голос был усталый, но очень спокойный,- ты должна успокоиться, чтобы услышать меня. Все можно изменить. Это только вероятные сценарии развития событий, которые неизбежно возникнут в твоей жизни.  Ты должна была увидеть все своими глазами, чтобы исправить обе катастрофы. От тебя зависит не только твоя судьба. Если бы речь шла только о тебе и твоей жизни, мы не могли, не имели права показывать  Книгу судьбы. Но на тебе сошлись  линии двух судеб от которых зависит слишком многое. Теперь, увидев, ты не совершишь тех ошибок, которые приведут к трагическому финалу не только твою жизнь. Выйдя отсюда, ты забудешь о том, что видела. Но внутри тебя уже начался процесс изменения твоей судьбы. А значит и их тоже. Эти двое уже не станут такими, какими ты их увидела, ты изменишь и их судьбу. Наполнишь их поступки другим смыслом. И спасешь не только себя и их, но многих.  Вы трое, связаны накрепко. Вам не избежать  поворотов судьбы, которые вас столкнут. Но теперь у нас есть надежда, что можно избежать катастрофы, в которую будут вовлечены многие. Мы надеемся на тебя. Из всего увиденного, есть только одно событие, которого избежать не удастся. Но  и в нем будет другой смысл и  оно тоже не станет катастрофой. А теперь иди и ничего не бойся».

   Машина медленно ехала по пустынной дороге.

   «Час между волком и собакой, как говорят французы. Все нормальные люди спят, а ненормальные едут неизвестно куда. Ну, куда меня черти потащили? Ведь было же ясно, что все это дурацкая шутка. Найти бы этого шутника и уши надрать. Да и я хороша, поехать на ночь глядя бог весть куда и приехать в чистое поле, где ни одной живой души сроду не водилось. Ну и поделом. Теперь буду умнее. Да и не так уж страшно все – вырвалась из города, покаталась по пустынному шоссе. Редкое удовольствие».

   Лениво разгоравшийся рассвет встретил Фрейю, подъезжавшую к дому сильным порывом  холодного ветра.  Фрейя вышла из машины и долго смотрела в светлеющее небо. «Как странно, ничего не случилось, а у меня такое чувство, словно я пережила что-то очень значительное, важное.  Я чувствую  следы пережитого волнения, хотя поводов для этого никаких. Что-то во мне изменилось за эту поездку. Понять бы – что?»

   Размышления Фрейи были прерваны отчаянной зевотой, она почувствовала, как нестерпимо хочется спать. Добравшись до кровати и уже засыпая, она увидела как внутри нее страшный черный цветок сбросил свои грозные лепестки и на его месте освещенный солнцем начинает распускаться  невиданный невероятной красоты, сказочно прекрасный цветок.  Освещенная сиянием этого цветка, она заснула.