byddha_krishna1958

Аллен Гинзберг

ПЕСНЯ

Бремя мира -
любовь.
Под ношей
одиночества,
под ношей
недовольства

бремя,
бремя, что несем мы -
любовь.

Кто отрицает?
Во сне
она касается
тела,
в мыслях
сооружает
чудо,
в фантазиях
страдает,
пока не рождена
в человеке -
смотрит из сердца,
горит непорочно -
ведь бремя жизни -
любовь,

но мы несем это бремя
устало,
и должны найти покой
в объятьях любви,
в конце концов,
найти покой
в объятьях любви

Нет покоя
без любви,
нет сна
без сновидений
о любви -
безумствуй или будь холодным,
преследуемым ангелами
или машинами,
последнее желание -
любовь
- не может быть горьким,
нельзя отрицать
и невозможно скрыть
при отрицании:

груз слишком тяжел

- нужно отдать
безвозвратно,
как мысль,
пришедшую
в одиночестве,
во всем блеске
ее излишества.

Теплые тела
сияют вместе
в темноте,
рука движется
к центру
плоти,
кожа трепещет
от счастья,
и душа радостно
приходит в глаза -

да, да,
вот чего
я хотел,
я всегда хотел,
я всегда хотел
вернуться
в тело,
где я был рожден.

Сан-Хосе, 1954

Зимнее хайку
Я не знал имен
цветов - теперь
мой сад исчез.

Я хлопнул комара
и промахнулся.
Что заставило меня?

Читая хайку,
я несчастлив
в тоске по Безымянному.

Лягушка плавает
в аптечной банке:
летний дождь на серых мостовых.

Cтою на балконе
в одних трусах;
свет фар под дождем.

Прошел еще
один год -
мир не изменился.

Первое, что я искал
в моем старом саду -
Вишневое Дерево.

Мой старый стол:
первое, что я искал
в моем доме.

Мой старый дневник:
первое, что я нашел
в моем старом столе.

Дух моей матери:
первое, что я нашел
в гостиной.

Я кончил бриться,
но глаза, смотревшие на меня,
остались в зеркале.

Безумец
выходит из кинотеатра:
улица в обеденный перерыв.

Города парней
в своих могилах,
и в этом городе...

Лежу на боку
в пустоте:
Дышу через нос.

На пятнадцатом этаже
Пес обгладывает кость -
Визг шин такси.

Эрекция в Нью-Йорке,
мальчик
В Сан-Франциско.

Луна над крышей,
черви в саду.
Я снимаю этот дом.

Беркли, 1955

ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ

В шестьдесят шесть только учусь заботиться о своем теле,
Бодро встаю в 8 утра, пишу в тетради,
встаю с постели обнаженным, оставляя голого мальчика спать у стены,
смешиваю мясо, грибы, лук и зиму в кашу - завтрак,
Проверяю сахар, аккуратно чищу зубы, щетка, зубочистка, нить, жидкость для
рта,
мажу ноги, одеваю белую рубашку, трусы и носки,
одиноко сижу перед раковиной,
прежде, чем причесаться, счастлив еще
не быть трупом.

1992

29 ФЕВРАЛЯ 1958

Прошлой ночью мне снился Т. С. Элиот
он звал меня с собою в царство грез
Кровати диваны туман над Англией
Чай в его доме радуга в Челси
Шторы на окнах, дым поднимается
вверх по трубе, а в тихом и теплом доме
невероятно милый крючконосый
Элиот любил меня, приютил меня,
предложил лечь на диван и поспать,
был очень вежлив и слушал серьезно
спросил мое мнение о Маяковском
я читал ему Корсо Крили Керуака
советовал Берроуза Олсона Ханке
бородатая леди в зоопарке
мудрая пума в Мехико Сити
шестеро мальчиков из хора в Занзибаре
измученно пели на разных языках
суахили и пульсирующий ритм
Ма Рэйни и Рэйчел Линдсей.
На Королевском острове
мы вели долгую вечернюю беседу
Потом он накрыл меня,
лежащего в красных семейных трусах
на диване у камина,
мягким шелковым одеялом
отдал мне недокуренную трубку
и с грустью отправился в постель,
Сказав ах Гинзберг я так рад
встретить такого чудесного юношу, как Вы.
Потом я проснулся, стыдясь за себя.
Так ли он добр и хорош? Так ли велик я?
С чего это я вдруг мечтаю
о манне небесной? Кого во всей Англии
хотел поразить я? Что я сделал не так,
чтобы стать совершенным пророком?
Мне снится моя доброта к Т. С. Элиоту
ведь я желаю быть частью истории
и владеть частью его воображения -
амбициозная мечта эксцентричного мальчишки.
Боже, пусть не сбудутся мои злые мечты.
Прошлой ночью мне снился Аллен Гинзберг.
Т. С. Элиоту не было бы стыдно за меня.

Андрей Вознесенский и Аллен Гинзберг

Стихи в переводах Михаила Гунина

МЫ ВОСХОДИМ С СОЛНЦЕМ И ПАДАЕМ В НОЧЬ

Сфера заката, как апельсин без кожуры, освещает палисадники,
голые теснящиеся ветви растут из болот -
Нью-Джерси, мой отец ведет машину
по шоссе к Ньюаркскому аэропорту - шпиль Эмпайр Стэйт,
остроконечные вершины зданий, Манхэттен возвышается,
как в глазах У. С. Уильямса, над линиями электропередач -
шестиколесные грузовики размеренно движутся мимо,
проезд мимо Нью-Йорка - я здесь,
крошечный под солнцем в бесконечном белом небе,
глазею на каркасы новых зданий,
и просыпаюсь с карандашом в руке...

Аллен читает свои стихи

Наиглавнейшим битником был Ален Гинзберг, самым известным и самым скандальным произведением битников (из-за своей открытой гомосексуальной темы) была его поэма “Howl”. Дважды Гинзберг был арестован за ее публичное чтение, оба раза в Сан-Франциско; такие тогда были пуританские времена даже в «гнезде разврата», хотя сан-франциский район Кастро, центр американских гомосексуалистов, был уже тогда примерно тем, чем он является сегодня. Когда-то я читал совершенно поразившее меня интервью с Гинзбергом. На вопрос, что его поколение привнесло в американскую литературу, Гинзберг ответил примерно так: «До нас все американские писатели экспериментировали с алкоголем. Мы стали первым поколением, которое перешло на психоделики (ЛСД)».

Отсюда -
http://dandorfman.panchul.com/32452.html