byddha_krishna1958

Рамаяна (вторая часть)

Похищение Ситы

И вскоре весть об изгнании Рамы и о том, что Сита живет не во дворце, окруженная стражей, а в лесу, охраняемая только двумя воинами, долетела до Ланки, где царствовал Равана.
«Вот и настал мой час!» – подумал он и тотчас позвал слугу, умевшего принимать облик любого животного.
– Ты отправишься со мной! – сказал он. – Там, на севере, в густом лесу живет женщина, которую нужно похитить. Но с ней живут и два могучих воина. Ты обернешься прекрасным оленем и будешь бегать около мужчин до тех пор, пока они не погонятся за тобой. А я спрячусь в кустах. Уведи их подальше. Как только воины удалятся, я унесу женщину. Ты меня понял?
– Я понял все, владыка! – ответствовал ракшас.
Они взошли на колесницу, и безмолвный возница помчал их по небу, все дальше удаляясь от Ланки.
Когда синие вершины Гималайских гор закрыли полнеба, колесница опустилась, и Равана со слугой очутились в густом лесу. Они пошли, раздвигая руками кусты, и шли до тех пор, пока не увидели на зеленой поляне близ ручья маленькую хижину, около которой на корточках сидела женщина и перетирала в ступе пшеничные зерна. Женщина подняла лицо, чтобы отереть пот, и Равана узнал Ситу.
– Это она! Ступай! – приказал он, и ракшас, обернувшись золотистым оленем, прыжками выскочил на поляну.
– Рама, Лакшмана! – удивленно вскричала женщина. – Смотрите, кто пожаловал к нам!
Из дома вышли Рама и Лакшмана. Они замерли у дверей и вместе с Ситой стали любоваться, как олень то выбегает, словно танцуя, на поляну, то скрывается в кустах.
– Какое чудесное животное! – сказала Сита. – Рама, Лакшмана, вы по очереди ходите на охоту, а я всегда дома. Как бы я хотела, чтобы этот олень стал товарищем моих игр и чтобы я могла ухаживать за ним, как за ребенком.
Рама переглянулся с братом, улыбнулся, перекинул лук через плечо и быстрыми шагами направился к кустам, возле которых стоял олень.
– Подожди! – крикнул Лакшмана. – Я помогу тебе!
Они стали подкрадываться к оленю с разных сторон и уже были готовы схватить его, но животное в последний момент отскочило в сторону.
Снова и снова пытались поймать его братья, но олень каждый раз ускользал из их рук, все дальше углубляясь в чащу.
– Мы удаляемся от хижины, – сказал Рама. – Вернись, Лакшмана!
И Лакшмана, к глубокой досаде Раваны, возвратился к Сите.
Но у Раваны и его слуги была приготовлена еще одна хитрость. Увлекая Раму все дальше и дальше, олень завел его в самую гущу леса. Когда Рама в последний раз попытался поймать его, олень выскользнул из рук, отбежал в сторону и крикнул голосом Рамы:
– О Сита, о Лакшмана!
Этот крик, полный боли и отчаяния, возник в самой чаще и, подобно быстрой волне, которая кругами разбегается вокруг упавшего камня, разнесся по лесу.
И тогда Рама понял, что его обманули, что это не олень, а злой дух и что этот крик предвещает беду.
В гневе выхватил он из колчана стрелу, натянул лук и пустил ее вслед убегавшему оленю. И хотя тот мчался, как ветер, стрела догнала его. Олень упал с пробитым сердцем и едва только коснулся земли, как превратился в уродливого кривобокого ракшаса.
В ужасе стоял Рама над телом демона.
– Брат, не ходи сюда! – крикнул он, предчувствуя беду.
Но голос его вернулся, отраженный стеною деревьев…
Тем временем Сита и Лакшмана с нетерпением ожидали возвращения Рамы. Наконец до их слуха донесся жалобный голос:
– О Сита, о Лакшмана!
– Скорее на помощь! Беги – это голос Рамы! – воскликнула Сита.
– Но брат приказал мне ни в коем случае не оставлять тебя, – возразил царевич.
– Что значит моя жизнь, если опасность грозит Раме? Беги скорее. Он, наверное, ранен, умирает… Беги! Я требую, я, наконец, приказываю!
И Лакшмана, понурив голову, удалился. Сперва он шел, потом ускорил шаги и наконец побежал. Он мчался через лес до тех пор, пока не встретил бегущего навстречу Раму.
– Почему ты здесь? – воскликнул в испуге старший брат. – Разве я не приказал тебе?..
Лакшмана опустил голову, но тут же глаза его сверкнули гневом.
– Назад, к хижине! Нас обманули! – крикнул он.
Братья бежали что было сил. Ручей – они перемахнули и через него… Поляна – пронеслись, как ветер… Вот и хижина… Перед ней никого нет. Они распахнули дверь – внутри пусто… Сита исчезла…

Равана и Сита

Вот что случилось у хижины. Пока Рама охотился за оленем, а Лакшмана и Сита прислушивались к звукам, доносившимся из чащи, Равана, приняв облик странствующего старца, стоял за кустами и ждал, когда раздастся роковой зов.
– О Сита, о Лакшмана! – донеслось наконец из глубины леса.
Едва Лакшмана скрылся, Равана вышел из кустов и направился прямо к хижине. Удивленная появлением в этом глухом, безлюдном месте человека, Сита приветствовала его низким поклоном.
– Будь нашим гостем, добрый старец, – сказала она. –
Скоро вернутся из леса мой муж и его брат. Они будут рады тебе. В лесу жарко, не хочешь ли испить воды?
Равана поблагодарил.
Но едва только Сита, держа в вытянутой руке кувшин, приблизилась к нему, он крепко схватил ее за руки, подал знак, из кустов выкатилась колесница, Равана вскочил в нее, втащил Ситу, кони поднялись в воздух и, подгоняемые возницей, помчались над лесом.
– Кто ты? Что тебе надо от меня? – в ужасе воскликнула Сита. – Зачем ты увозишь меня?
– Кто я? – усмехнулся ракшас и принял свой обычный облик.
Узнав Равану, царевна, зарыдав, взмолилась:
– О вы, люди, живущие в лесах, и их враги – хищные звери, – причитала она. – Вы, птицы, поющие в рощах бильвы! Вы, деревья, покрытые цветами, и вы, травы, по которым я так любила ступать! Расскажите Раме, что меня похитил злой демон. О олени, вы часто приходили ко мне и, стоя около хижины, слизывали соль, которую я сыпала для вас на землю! Укажите Раме и его брату, куда унес меня злой ракшас. Ты, река, которую я так любила слушать в полуденные часы, помоги им!..
Так молила, горюя, Сита. Но людей нигде не было видно; в ужасе они разбежались.

Ситана Ланке

Между тем колесница Раваны достигла Ланки. Зеленые кони сделали круг над городом и опустились перед дворцом. Его золотые крыши горели на солнце, стены были украшены стягами, играла музы ка.
Колесница остановилась. Равана поручил Ситу служанкам – безобразным ракшаси, а вечером, приняв облик прекрасного воина, пришел в отведенные ей покои.
– Выслушай меня, Сита! – сказал он. – Однажды – я делаю это часто – в одежде простого смертного я бродил среди людей по улицам твоего родного города. Около дворцовой стены играла с подругами девушка. Ее красота поразила меня. Это была ты. И я дал себе слово, что ты станешь моей женой. Теперь ты здесь, в моем доме. Слышишь – гремят ножи и бубны? Это повара готовят праздничный обед, а музыканты разучивают танцы твоей родины. Они будут играть до утра. Служанки ждут твоих приказаний; в сундуках, которые открыли они, – одежды и драгоценности, о которых еще не мечтала ни одна женщина. Торопись надеть их!
Но Сита, опустив голову, ответила:
– Что значат драгоценности и сотни слуг по сравнению с любовью и долгом? Напрасны твои приготовления, Равана! Я супруга Рамы, и никто не заменит мне его. Ты говоришь, что часто бываешь среди людей. Разве ты не знаешь, что хорошая жена всегда остается верной?
И тогда Равана вскричал:
– Безумная женщина! Только любовь удерживает меня от того, чтобы пронзить тебя мечом. Даю год. Если через двенадцать месяцев ты не переменишь свое решение – ты умрешь.
– Не надо угрожать. Если через год Рама не вызволит меня, я и сама не захочу жить, – тихо сказала Сита.
Тогда Равана приказал увести Ситу из дворца. Рядом, еще за одной стеной был сад, в котором цвели круглый год огненные деревья ашока – их индийцы посвящают богам. В этот ашоковый сад ракшаси, злые служанки, отвели Ситу. Они заперлись там вместе с пленницей, чтобы ни на минуту не спускать с нее глаз.

Рама и Лакшмана ищут Ситу

Долго брели Рама и Лакшмана через непроходимые джунгли по звериным тропам, страдали от зноя, голода и жажды, переплывали на плотах реки, продирались сквозь заросли деревьев и колючих кустарников.
Наступила пора дождей.
Рама, наблюдая, как небо обрушивает на землю потоки воды, говорил брату:
– О Лакшмана! Только что земля, пересохшая и покрытая трещинами, жаждала влаги. Она стонала, и морщины покрывали ее лик. Казалось, нет муки горше. Но теперь посмотри: добрый океан наслал на землю летний дождь. Он гонит потемневшие от обилия влаги облака, и те, едва успев докатиться до подножия гор, разражаются ливнями. Земля забывает о страданиях, и месяцы, проведенные в томительном ожидании, кажутся ей мгновениями. Не так ли я, страдающий без Ситы, обретя ее вновь, скажу – мы не разлучались!
– Брат мой, – отвечал Лакшмана. – Ты, наверное, прав, но сейчас нам надо торопиться. Сита в руках у злого ракшаса.
– Так, – отвечал Рама, и они вновь пускались в путь. Мокрые и усталые карабкались на холмы, поднимались на скользкие горные склоны, побеждали в пути хищных зверей. Но вот однажды они вышли к подножию горы, на вершине которой увидели несколько обезьян. При их появлении обезьяны спрятались, и только одна продолжала стоять, не выказывая признаков страха.
– Идем дальше. Что нам какие то обезьяны! – сказал Лакшмана. – Солнце уже склоняется к закату, плохо, если мы не достигнем до ночи жилья людей.
– В этих диких краях люди не живут, – возразил ему Рама. – Подождем: мне кажется, это не простые обезьяны. Видишь, одна направляется к нам.
Действительно, обезьяна, которая не укрылась при виде братьев, уже спускалась с горы. Скоро она пред стала перед ними. Это было рослое животное, которое уверенно стояло на двух ногах. В глазах обезьяны светились ум и отвага, на плечи был наброшен алый плащ, в руке она держала копье.
– Кто ты, о чудесный незнакомец? – спросил Рама. – Мы люди с севера. Полгода уже бродим по земле, разыскивая похищенную царевну Ситу. Еще раз заклинаю тебя, ответь – кто ты?
– Меня зовут Хануман, я слуга Сугривы, царя обезьян, – отвечал незнакомец. – Это он скрывается сейчас на вершине горы. С ним его придворные. Мы все – изгнанники, нашу страну коварством захватил враг. – Он рассказал о Валине. – Только могучий, непобедимый воин может спасти нас. Сугрива уже дважды выходил на бой с Валином, и тот каждый раз побеждал.
Рама задумался.
– Я рад бы помочь, – сказал он, – но Сита – моя жена. Ее похитил злой демон Равана. Сейчас мы держим путь к океану.
– И очень торопимся, – добавил Лакшмана.
– О, конечно! – согласился Хануман. – Но у демона, я слышал, огромное войско. Вам без помощи тоже не обойтись! Ждите меня здесь!
С этими словами он снова отправился на гору и вернулся, ведя за собой Сугриву и его придворных.
Едва только царь обезьян услыхал горестную историю Ситы, он вытащил из кармана желтый лоскут.
– Этот кусочек ткани упал с колесницы, которая пролетела над нашей горой, – сказал он.
– Ткань ее платья! – воскликнул Рама. – Значит, это пролетал Равана!
– Он промчался на юг.
– О горе! Демон увез ее на Ланку… Я предлагаю тебе союз, о царь обезьян! Я вызову на бой Валина.
– А я помогу тебе в войне с Раваной, – сказал Сугрива. И Лакшмана воскликнул:
– Мы вместе спасем Ситу!

Равана снова приходит к Сите

И все таки, вернувшись во дворец, жестокий ракшас задумался. Одно дело вступить в бой из за жены и совсем другое – вести кровавую битву из за непокорной, готовой вот вот умереть упрямицы.
«Ты сама обрекаешь меня на обман и жестокость!» – мысленно обратился он к Сите и приказал привести искусного мага, способного силой волшебства создавать людей и оружие.
– Ты звал меня? – спросил маг, появляясь в покоях у Раваны.
– Мудрец! – обратился к нему ракшас. – Все знают, что твое искусство удивительно. Ты можешь создать из песка птицу, а из птичьего крыла – меч. Я приказываю тебе создать из воздуха голову моего злейшего врага Рамы, а кроме того, сотворить из сухой палки его лук, а из перьев козодоя – стрелы, такие, которые ничем не отличались бы от тех, которыми владеет Рама.
– Слушаю и повинуюсь! – ответил маг.
Он отступил на один шаг, зачерпнул ладонями воз дух, прошептал слова волшебного заклинания мантры, и в руках у него появилась голова, которую даже отец Рамы не смог бы отличить от головы сына. Затем маг приказал принести себе из сада сухую палку и пучок перьев козодоя. Приняв их из рук слуги, он снова прошептал волшебные слова и бросил на пол перед Раваной лук и стрелы точно такие, как те, что носил Рама.
– Я сделал так, как ты приказал, – сказал маг. – Но только помни: сила волшебства, которым созданы голова, лук и стрелы, рождена твоим желанием, Равана! Пока ты держишь их в руках, сердцем стремишься к Сите, а умом боишься Рамы – они существуют, но стоит тебе выпустить их из ладоней, забыть о Сите и перестать бояться – они исчезнут.
– Хорошо! – сказал ракшас, поднял с пола голову, стрелы, лук и тяжелым шагом направился в ашоковый сад.
По пути он приказал слугам принести горсть пыли с площади и чашку с кровью только что убитого гепарда. Он посыпал пылью и побрызгал кровью голову, лук и стрелы, и они стали выглядеть так, будто их только что подобрали на поле жестокого сражения.
Войдя в сад, Равана отыскал Ситу, но не приблизился к ней, а, став за кустом, сказал, пряча за спиной ношу.
– О своенравная и гордая женщина! Для чего ты упрямишься и не соглашаешься на мои просьбы? Неужели ты не знаешь, что по обычаям вашей страны женщину, побывавшую в чужом доме, муж никогда снова не возьмет в жены? Ты живешь в моем дворце уже скоро год, и даже простой народ не простит Раме, если он нарушит этот закон.
– Зависть к Раме ослепила тебя, ракшас, – ответила ему Сита. – Ты забыл, что по тем же законам огонь очищает всякого, и неужели ты думаешь, что я убоюсь войти в него, чтобы снова соединиться с Рамой?
– Безумная, – воскликнул Равана, – ты сама обрекаешь близких своих на муку и смерть! Так знай: сегодня Рама прибыл с войском обезьян под стены Ланки. Только что закончилась битва, в которой мои ракшасы обратили обезьян в бегство. Вместе с ними бежал, теряя оружие, Лакшмана, бояться которого ты так уговаривала меня…
– Он бежал?! – воскликнула, встрепенувшись, Сита. – Тогда что же ты не говоришь ничего о моем супруге? Что стало с Рамой? Почему ты стоишь за кустом, пряча что то за спиной?
И тогда Равана вышел из за куста и протянул Сите голову Рамы.
Как смерть побледнела Сита и долго без слов всматривалась в дорогие черты мужа.
– Да, это его лук и стрелы, – прошептала она наконец. – Значит, Рама погиб…
Но тут гордая кровь царицы вновь прилила к ее щекам, и Сита, пылая от гнева, воскликнула:
– Ты думаешь, Равана, что смерть Рамы изменит мое решение? Ты добился только одного – я умру сейчас. Ты этого хотел?
– Равана солгал – битвы еще не было, Рама и Лакшмана идут за мной! – услышав шум битвы, вскричала Сита.

Счастье Рамы и Ситы

По улицам, покрытым, как ковром, телами ракшасов, вступили в Ланку Рама и его товарищи.
– Но где же Сита? – повторял Рама, оглядывая пустынные дворцы.
Тогда Хануман, взлетев, помчался туда, где за каменной стеной в ашоковом саду прекрасная Сита с ужасом прислушивалась к тишине, которая сменила грохот сражения.
– Твой супруг ждет тебя, госпожа! – сказала летающая обезьяна, низко склонясь перед Ситой. – Идем!
Печальным был путь прекрасной царевны через улицы поверженной Ланки. Жители с ужасом показы вали на нее.
– Смотрите, – говорили они, – вот идет та, из за которой разрушен наш город и убиты тысячи тысяч. Это из за нее стал безумным Равана, самый жестокий из правителей!
Слыша эти речи, Сита все ниже опускала голову, и когда Рама, увидя ее, бросился навстречу, жестом остановила его.
– О супруг мой! – сказала она. – Я виновата перед тобой и перед народом трех царств – людей, обезьян и ракшасов. Страсть, внушенная мною Раване, обернулась небывалой бедой. Да и обычай не позволяет тебе коснуться меня после того, как я была во дворце ракшаса. Только всеочищающий огонь, быть может, вновь соединит нас.
И она повелела слугам развести на площади перед дворцом большой костер.
Молча отправились те в лес и принесли оттуда вязанки ароматного самшита и тонкие ветви бимбы. Они сложили их грудой перед дворцом, и Сита, попросив прощения у людей, взошла на костер.
Вспыхнул яркий огонь. Багровые языки пламени взметнулись в воздух, черные клочья дыма взлетели, как стая ворон. И все, кто был на площади: и оставшиеся в живых ракшасы, и жители окрестных деревень, и косматые обезьяны, – все испустили горестный вопль.
Но вдруг пламя и дым разделились – из костра вышел великан в красной одежде. На руках он нес бесчувственную Ситу. Это был бог огня.
Он сошел с костра и направился назад, пламя сомкнулось вновь, огромный клуб черного дыма вырвался из костра и устремился к небу. Костер погас.
– Смотрите, она открыла глаза! Она вздохнула! Сита жива и по прежнему прекрасна, огонь не коснулся ее! – закричали люди. – Хвала Сите!
И тогда счастливый Рама приказал заложить воз душную колесницу Раваны. Держа за руки Ситу, он взошел на колесницу, рядом стали Лакшмана и Сугрива. Кони взвились в воздух и, провожаемые прощальными криками и визгом обезьян, устремились в обратный путь.
Герои пролетели над океаном и увидели под собой мост, соединивший отныне Ланку с материком, гору, на вершину которой Сита обронила кусок платья, и скалу, около которой погиб в неравной битве мужественный царь ястребов. И все время впереди колесницы, оглашая воздух радостными кликами, несся верный Хануман, похожий сразу и на льва и на птицу.
– Смотрите! – говорили люди, живущие и на самом краю земли, на песчаном желтом мысе Коморин, и на плоских красных горах Декана, и на берегах великого мутного Ганга. – Вот несется по небу колесница вели кого Рамы. Как светлая луна сияет рядом с ним прекрасная Сита. А впереди мчится, как туча, ликующий сын ветра. Смотрите, потому что это летят те, кто долг всегда ставил превыше жизни!
Так Рама вернулся в Айодхью. Старый раджа к тому времени умер, государством правил сын Кайкейи. Но и он и другие братья беспрекословно отдали престол Раме. Его короновали. Рама простил Кайкейю (ее служанки уже не было в живых), и еще много лет они с Ситой жили и правили страной, ободряя воинов, облегчая труд земледельцев, строго наблюдая за торговцами и сочувствуя бедным.
Текст Ирины Мудровой