byddha_krishna1958

Весна мне – преисподний ад, когда ты не со мной:
Цвет красных роз огнем объят, цвет белых – ледяной.

С тобою врозь весна – что ад, и станет адом рай:
Ведь без тебя и райский сад не расцветет весной.

Твой лик мне видится стократ и застилает взор,
И слезы облекают взгляд сплошною пеленой.

Мне из твоих медвяных уст горька любая речь:
Хоть сладок плод, а горький вкус в нем чувствует больной.

И сердце просит забытья у сил небытия:
Жестокой дланью бытия гнетет мой путь земной.

Не говори, что наг-раздет несчастный Навои:
И в холод одеянья бед его хранят и в зной.

Несет нам вести небосклон, что шах уж на коне,
Секирою вооружен – недельною луной.

* * *

«Брось пить вино!» – мне что ни год советчики твердят,
Но льет рука, а пьет-то рот, а я в чем виноват?

Не своевольной силой я, поверь, к вину влеком:
Порукой в том – спина моя, я в немощи горбат.

Меня святоша-пустослов корит за страсть к вину, –
Он не сказал таких бы слов, будь он не глуповат!

Пусть, виночерпий, твой фиал, как факел, светит мне:
Среди святош я заплутал, кромешной тьмой объят.

И от ханжей в притон хмельной ты освети мне путь:
Мне их притворства мрак ночной погибелью чреват.

Паду я головой во прах к порогу погребка, –
Богач и бедный, раб и шах – все в тот притон спешат.

В заветном имени тайком суть ищет Навои:
Кто этим именем влеком – благословен стократ.

* * *

Мир лукав, он схож с невестой, с ним не заводи бесед:
Как ни холь его, ни пестуй, к людям в нем участья нет.

Льнущий к миру беззаботен: ждет удачи, а она
К одному из многих сотен не придет и за сто лет.

Все вершит он хитрым ладом: залучит тебя в силки,
Думаешь – удача рядом, а глядишь – пропал и след.

В перстне солнца сгустки яда он готовит для людей:
Блеск его – как бы услада, но опасен тот шербет.

Ты оставь эту невесту, в этом мире ты – лишь гость:
Страннику при ней – не место, он – иным местам сосед.

Даже ежели вы двое меж собой недалеки,
Встречей с близкою мечтою ты не будешь обогрет.

Навои, свой дух очисти, с высшей сутью будь един,
Чтобы пут твоей корысти не осталось и примет.

* * *

Пока любимая вдали, грустить не перестану.
Когда ж сравнения искать для милой пери стану,
Я в сад пойду: в цветенье роз увижу лик прекрасный,
А рядом – стройный кипарис, ее подобный стану.

* * *

Кинжал разлуки в эту ночь затеял пир и справил,
Но рок, мне сердце истерзав, недуг мой не исправил.
Тогда он в Тун меня послал и пыткой мучил втуне,
Как нужно мучить – не забыв ни одного из правил!

* * *

Бальзам для ран я не нашел, страницы книг листая.
Что тело мне терзает в кровь – не хищных птиц ли стая?
Огонь любви мне душу сжег, и в горькой той пустыне
Не отыскал ни одного целебного листа я!

* * *

Мой взор состарила слеза, в мученья пролитая,
Но ты, как прежде, – лишь мечта, что дразнит, пролетая.
Один – в тоске я слезы лью, но если ты со мною,
Мой, как у Хызра, долог век, – что ж вспомнил про лета я?

* * *

Чтоб ей сказать: «Не уходи!», уста я растворил,
Но замер зов мой на устах и льда не растворил,
Ее лукавству нет конца, упорству – нет границ,
Мир удивлен: такое зло ну кто хоть раз творил?

* * *

Нет, ты – не роза, я правдив в сравненье этом смелом:
По бледности твое лицо соперничает с мелом!
Затворница! Румянец щек тому лишь дан в награду,
Кто не гнушается вином и в страсти будет смелым!

Перевод Сергея Иванова

«НОЗМУЛ ЖАВОХИР» -

«СТИХОТВОРНЫЕ ЖЕМЧУЖИНЫ»

1.

Ко дню триумфа, достиженья блага не набирай ни золота, ни серебра,
Во мраке трудностей спасение человеку – его душа в величие добра.
А если не душа, тебе отрада – знай, золото шуршит в отсутствие добра,
Ведь для людей добро души ценимо, а в золоте – страстей ненужная игра.

2.

Поддавшись мрачной власти вражеского гнёта,
Рабом предстанешь, птицею, не знающей полёта.
Но вознесёшься милостью, жди и разумного ответа,
Сияньем мудрости своей стань ярче вражеского света.

3.

Пусть на пути отца твоя душа ковром предстанет,
И матери опорой станет твой почтительный поклон.
Свой день начни, и пусть душа в сиянье солнцем станет,
C подарком к старикам успей – ведь день закатом предрешён.

4.

Кто ремеслом избрал угодливое наполнение желудка,
Свой организм наполняет сором без рассудка.
Желудку в дружбе откажи, призыв его- как злая шутка,
Для воли человека, чрево – враг, и зов его не слушай чутко.

5.

Всегда и горе, и беда цветут от глупых слов,
Язык бедою нам грозит, и тяжестью оков.
Не сдержанный язык – палач, не сдержанным в речах,
Несчастен тот, чья речь порой несёт народу страх.

6.

Устав в пути, войди в тот дом, где все добром цветут,
И скупости покров сорви, коль в дом к тебе войдут.
В молчанье скромном, в тишине, добро добром взойдёт,
Упрёк же разотрёт добро, и с пылью зло прейдёт.

7.

Пусть справедливостью твоей любуется народ,
И украшение дней твоих, спасёт от всех невзгод.
В фундамент правду заложи, стена не подведёт,
А справедливость вознеси, пусть куполом взойдёт.

8.

Общайся с тем, кто чист душой, и в помыслах хорош,
Желая добрых встреч, иди, коль сам добро несёшь.
С приятной речи день начни, не вызвав в людях дрожь,
Любовь людей к тебе придёт, в ней радость обретёшь.

9.

Тому, кто дарит слуху переливы сладких слов,
Противник может другом стать, средь грохота щитов.
Сердца людей боль чувствуют от грубых, резких слов,
Пленит же слово тёплое, основа всех основ.

Перевод – Наджафов Aйдын.

Источник

Газели

О, как пылает грудь моя от многолетних ран,
Как солоны потоки слез и как красны от ран.

Я разлучен с рубином губ,- едва пригубил кубок,
Но вижу, что напиток мой и горек и багрян.

Закрыла пери от меня румяные ланиты,
И посрамлен я, как Меджнун, среди подлунных стран.

Глупец, обвенчанный с луной, всегда теряет разум
Блуждает по кругам небес, как звездный караван

Но животворна для души та лихорадка плоти,
И разоренный догола на пир щедрейший зван.

Народы мира тщетно ждут, что кончатся их беды,

Весь мир в отчаяньи, во зле, – он злейший их тиран.

О Навои, твои глаза на мир глядят различно,
И двуединый этот взор не для веселья дан.

Перевод П. Антокольского

* * *

Ко мне нагрянула извне беда:
Она ушла. Все в пелене. Беда!

Но берегись изведать кто другой,
Какая с ней бывала мне беда.

Бывало, радость, скорбь – наперебой.
Злорадствуй, горе! Смейся! Не беда!

Бывало, в ревности бегу домой,
Но жить без ревности вдвойне беда.

Что твой совет – изгладит образ твой?
Меж нас стена, и в той стене беда.

Но беспокойство лучше, чем покой,
Не знать беды – поистине беда!

О Навои, отрадно быть собой,
Но быть с собой наедине – беда!

Перевод Б. Пастернака

* * *

Соловей, лишенный розы, умолкает, не поет;
Попугай, лишенный лакомств, красноречье где найдет?
Я твоей любви лишился. Словно пламя — каждый вздох.
Я вздыхаю, опасаясь, чтоб не вспыхнул небосвод.
И за то, что я не плачу, ты не упрекай меня —
Кто давно от скорби умер, разве может плакать тот?
День и ночь молю Аллаха — умертви, но не карай!
Лучше потерять мне душу, чем терпеть разлуки гнет.
Вкруг свечи твоей улыбки ночью вился мотылек,
Он свечи своей лишился в час, когда заря встает.
Навои с тобой в разлуке птицей безголосой был.
Не лишай раба отныне царственных своих щедрот!

Перевод Н. Ушакова

* * *

Она груба в сандальях, она в тюрбане груба,
Чтоб убивать влюбленных, она заране груба.
О чем ее ни спросишь, она ответит грубо,
Она, как бы не видя моих стараний, груба.
Кто с этой кровожадной знаком, поймет недуг мой.
Я гибну, а причина моих страданий груба.
В своем саду сегодня я выпил слишком много,
Заснул, но песня ветра в ночном тумане груба.
Когда глава попойки глядит с похмелья грубо,
О кравчий мой, да будет струя в стакане груба.
О Навои, утешься, не злись на современность, —
Она, твоих не стоя святых желаний, груба!

Перевод C. Липкина

Навои Низамаддин Мир Алишер (1441 – 1501).

Узбекский поэт, мыслитель, государственный деятель. Жил в Герате. Был визирем султана Хусейна Байкары. Покровительствовал людям искусства, ученым. Писал на языках тюрки и на персидском (фарси). Ученик знаменитого суфия и поэта Абдуррахмана Джами, писавшего по-персидски