Год спустя я просмотрел эти страницы. Все, казалось бы, правда, однако в первой главе и в некоторых абзацах других глав мне почудилась фальшь. Возможно, виною тому - злоупотребление подробностями; такое, я заметил, случается с поэтами, и ложь отравляет все, ибо подробностями могут изобиловать дела, но не память... Однако полагаю, что я раскрыл и причину более глубокую. Изложу ее, пусть меня даже сочтут фантазером. История, которую я рассказал, кажется нереальной оттого, что в ней перемешиваются события, происходившие с двумя различными людьми. В первой главе всадник хочет знать название реки, что омывает стены Фив; Фламиний Руф, ранее назвавший город Гекатомфилосом, говорит, что имя реки - Египет; ни одно из этих высказываний не принадлежит ему, они принадлежат Гомеру, который в "Илиаде" называет Фивы Гекатомфилосом, а в "Одиссее", устами Протея и Улисса, неизменно именует Нил Египтом. Во второй главе римлянин, отведав воды бессмертия, произносит несколько слов по-гречески; слова эти - также из Гомера, их можно отыскать в конце знаменитого перечня морских судов. Затем, в головоломном дворце, он говорит об осуждении, чуть ли не о "терзаниях совести", эти слова также принадлежат Гомеру, который некогда изобразил подобный ужас. Эти разночтения меня обеспокоили; другие же, эстетического характера, позволили мне раскрыть истину. Они содержатся в последней главе; там написано, что я сражался на Стэмфордском мосту, что в Булаке изложил путешествия Синбада-Морехода и в Абердине выписал английскую "Илиаду" Попа. Там говорится inter alea [1]: "В Биканере я занимался астрологией, и тем же я занимался в Богемии". Ни одно из этих свидетельств не ложно; однако знаменательно, что именно выделяется. Первое свидетельство, похоже, принадлежит человеку военному, но затем оказывается, что рассказчика занимают не воинские дела, а людские судьбы. Свидетельства, следующие за этим, еще более любопытны. Неясная, но простая причина вынудила меня остановиться на них; я это сделал, потому что знал: они полны смысла. Они не таковы в устах римлянина Фламиния Руфа. Но таковы в устах Гомера; удивительно, что Гомер в тринадцатом веке записывает приключения Синдбада, другого Улисса, и находит, по прошествии многих столетий, в северном царстве, где говорят на варварском языке, то, что изложено в его "Илиаде". Что касается фразы, содержащей название Биканер, то видно, что она сложена человеком, иным в литературе, жаждущим (как и автор перечня морских судов) блеснуть ярким словом [1].
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
timeasmymeasure
no subject
Date: 2011-04-15 11:46 am (UTC)правда, однако в первой главе и в некоторых абзацах других глав
мне почудилась фальшь. Возможно, виною тому - злоупотребление
подробностями; такое, я заметил, случается с поэтами, и ложь
отравляет все, ибо подробностями могут изобиловать дела, но не
память... Однако полагаю, что я раскрыл и причину более
глубокую. Изложу ее, пусть меня даже сочтут фантазером.
История, которую я рассказал, кажется нереальной оттого,
что в ней перемешиваются события, происходившие с двумя
различными людьми. В первой главе всадник хочет знать название
реки, что омывает стены Фив; Фламиний Руф, ранее назвавший
город Гекатомфилосом, говорит, что имя реки - Египет; ни одно
из этих высказываний не принадлежит ему, они принадлежат
Гомеру, который в "Илиаде" называет Фивы Гекатомфилосом, а в
"Одиссее", устами Протея и Улисса, неизменно именует Нил
Египтом. Во второй главе римлянин, отведав воды бессмертия,
произносит несколько слов по-гречески; слова эти - также из
Гомера, их можно отыскать в конце знаменитого перечня морских
судов. Затем, в головоломном дворце, он говорит об осуждении,
чуть ли не о "терзаниях совести", эти слова также принадлежат
Гомеру, который некогда изобразил подобный ужас. Эти
разночтения меня обеспокоили; другие же, эстетического
характера, позволили мне раскрыть истину. Они содержатся в
последней главе; там написано, что я сражался на Стэмфордском
мосту, что в Булаке изложил путешествия Синбада-Морехода и в
Абердине выписал английскую "Илиаду" Попа. Там говорится inter
alea [1]: "В Биканере я занимался астрологией, и тем же я
занимался в Богемии". Ни одно из этих свидетельств не ложно;
однако знаменательно, что именно выделяется. Первое
свидетельство, похоже, принадлежит человеку военному, но затем
оказывается, что рассказчика занимают не воинские дела, а
людские судьбы. Свидетельства, следующие за этим, еще более
любопытны. Неясная, но простая причина вынудила меня
остановиться на них; я это сделал, потому что знал: они полны
смысла. Они не таковы в устах римлянина Фламиния Руфа. Но
таковы в устах Гомера; удивительно, что Гомер в тринадцатом
веке записывает приключения Синдбада, другого Улисса, и
находит, по прошествии многих столетий, в северном царстве, где
говорят на варварском языке, то, что изложено в его "Илиаде".
Что касается фразы, содержащей название Биканер, то видно, что
она сложена человеком, иным в литературе, жаждущим (как и автор
перечня морских судов) блеснуть ярким словом [1].