byddha_krishna1958 | Вершины мировой поэзии. "Я — Ангел! Я люблю, я жду, я умираю"

Известная реплика Малларме:
"Мне жаль, что вы их не понимаете, я пишу только для умных".

Окна
Как слабый человек, оставленный в больнице
Среди постылых стен, подъемлет жадный взор
К распятью, что глядит, зевая, как клубится
Зловонный фимиам в банальной складке штор,
И, в корчах распрямив свое гнилое тело,
Он тянется к окну, где буйствует рассвет,
Прильнувши лбом к стеклу, впивать оцепенело
Щетинистым лицом прекрасный, яркий свет,
И воспаленный рот, изведав скорбь утраты,
А прежде юный, пить восторг лазурных струй,
И пачкает слюной горячие квадраты,
Вонзая в пустоту блаженный поцелуй,
И, презирая смрад кадила и елея,
И время, что течет бессмысленно и зря,
Смотреть через стекло, от радости хмелея,
Как медленно встает кровавая заря,
Где золотых галер воздушные армады,
Как лебеди, плывут по пурпурной реке,
Чьи сеют молнии душистые громады
С такой беспечностью в лазурном далеке!
Так, оскорбясь, душой, погрязшей в липкой мрази,
Где жрет само себя, вдыхая смрадный чад,
Желанье отыскать ошметки этой грязи
И матери вручить, кормящей своих чад.
И я припал к окну в бессилии жестоком,
Чтоб не смотреть вокруг и, в зеркале стекла,
Омытом голубым, как золото, потоком,
Узреть и возомнить из грязного угла:
Я — Ангел! Я люблю, я жду, я умираю.
Пусть стекла будут сном, условностью, мечтой,
Что рвется изнутри к возвышенному краю,
Как лучезарный нимб, зажженный Красотой!
Но тщетно, этот мир сильней. Его уродство
Низвергнуло меня в блевотину и гной,
И вот, осатанев от мерзости и скотства,
Я зажимаю нос перед голубизной!
И, выломав кристалл, измученный, теперь я,
Как оскверненный монстр, ползу на животе,
Чтоб выброситься вниз на крылиях без перьев!^{8}
— Рискуя не упасть в бездонной пустоте?

Летняя печаль
В улыбке пополам с подавленным зевком
Мешая горечь слез с беспечностью влюбленной,
Ты дремлешь, ослабев, сомлевшая, ничком
Под солнцем, на песке — от страсти утоленной.
Был в странной тишине так глух и незнаком,
О робость губ моих! твой голос утомленный:
«Нам в мумию одну в гробнице под песком
Не слиться никогда в пустыне раскаленной!»
Но волосы твои — та теплая река,
Где душу утопить, уснуть бы на века,
Достичь Небытия… О, если бы ты знала!
Поплачь, я выпью тушь с ресниц твоих, и в ней,
Быть может, отыщу для сердца, что устало,
Покой голубизны, бесчувственность камней.

* * *

Едва коснется тень заветного числа,

Как давняя мечта под сводами гробницы,

До ломоты в костях, желанная, приснится,

Победно распрямив во мне свои крыла.

В эбеновом дворце, где смерть переплела

— О, царственный соблазн! — созвучий вереницы,

Ты будешь, как гордец, обманутый в темнице,

Чей одинокий взор вдруг ослепила мгла.

Когда из звездных бездн, как отзвук иноверий,

Падет вселенский блик причудливых мистерий

На недостойный мир сквозь вечное всегда,

Пространство, возродясь, отвергнет изначальность

И низкие огни покатятся, — тогда

Астральным таинством зажжется гениальность.

Flat | Top-Level Comments Only

Наказанный паяц

Пьянеть в озерах глаз, как будто нет давно
Шута, что черноту и грязь фонарной сажи
Движением руки преображал в плюмажи:
Я в парусиновой стене прорвал окно!

Из омута измен не выплыть, и смешно,
Что Гамлета тоска, всегда одна и та же,
Сметет мой зыбкий склеп, -- навек исчезнув даже,
В исконной чистоте я опущусь на дно.

Но вот под кулаком запела медь кимвала
И наготу мою жемчужную сковала:
Внезапный блеск, искрясь, лицо мне опалил.

Как мог я не понять (полночный ужас кожи!),
Что смытый ледяной водою слой белил,
Неблагодарному, мне был всего дороже!

Вершины мировой поэзии. "Я — Ангел! Я люблю, я жду, я умираю"

Перевел Роман Дубровкин