Sep. 19th, 2009

Людмила Петрушевская.
Людмила Стефановна Петрушевская родилась 26 мая 1938 года в Москве, в семье профессора МГУ. Окончила Московский университет, в середине 1960-х годов начала писать рассказы, в 1972 году работала редактором на Центральной студии телевидения. Первые два рассказа опубликованы в 1972 году в журнале "Аврора". С середины 1970-х годов Петрушевская выступает и как драматург. В 1977 году пьеса Петрушевской "Уроки музыки" была поставлена Романом Виктюком. В 1979 году ее одноактная пьеса "Любовь" (1974) появилась в журнале "Театр" и была в сезоне 1981-82 года включена Ю.Любимовым в спектакль Театра на Таганке, состоявший из трех коротких пьес. В 1983 году на московских сценах шли ее пьесы "Стакан воды" и "Уроки музыки". В 1983 году Марк Захаров поставил в "Ленкоме" спектакль "Три девушки в голубом"; спектакль по пьесе Петрушевской "Квартира Коломбины" в театре "Современник" в 1985 году принес автору всеобщее признание. Первый сборник прозы Людмилы Петрушевской, "Бессмертная любовь", был опубликован в 1987 году. В 1991 году Петрушевская была удостоена немецкой премии им. Пушкина (Гамбург). Писательница была номинирована на первую Букеровскую премию (шорт-лист). В настоящее время Людмила Петрушевская живет в Москве

Книга принцесс

В случае крайней опасности надо вести себя очень уверенно и мило, а тем, кто вас не слушается, угрожать засохшей сосиской

Если попытаться искать «Книгу принцесс» Людмилы Петрушевской по названию в каком-нибудь онлайновом книжном магазине, получаешь в результатах поиска кучу тоскливой гадости. И какая-то заляпанная стразиками «Книга для будущих принцесс», и какая-то облитая лаком «Книга маленькой принцессы», и еще всякая мерзятина о том, как правильно закатывать глазки и раскатывать губки, если тебе уже исполнилось четыре. Книга Людмилы Стефановны и сама издевательски розовенькая, с принцессой на обложечке, — ни дать ни взять один из этих учебников жизни. Вот только вокруг шеи у принцессы намотаны какие-то хвосты кошачьи и принц у нее патлатый. А сами принцессы, о которых идет речь, закатывают глазки только для того, чтобы насмерть перепугать придворных, а раскатывают губки только для того, чтобы как можно успешнее изобразить дикую мартышку.

Все детские книги Петрушевской — это детские книги обычных, конвенциональных сказочников, но как будто вывернутые наизнанку. Ребенку предлагается пережить подлинный культурный шок — начать втягиваться в очередную сладкую историю, которая, в соответствии с канонами жанра, должна развиваться предсказуемо и закончиться ожиданно, — и вдруг ни с того ни с сего попасть в какой-то сумасшедший дом, где все шиворот-навыворот и немного страшно, но почему-то вызывает желание «бешено хохотать» — совсем как принцесса Алиса в самой первой сказке «Книги принцесс». Алиса, такая-сякая, сбежала из дворца. И наверняка очень расстроила отца, а также многих других важных людей, но зато очень обрадовала королеву-бабушку по имени Лир. Потому что бабушка тоже сбежала из дворца. И тоже часто смеялась довольно дико, особенно когда смотрела в зеркало на свою новую прическу — ярко-зеленый ирокез. Впрочем, она и с ирокезом оказывается, стараниями иллюстратора Елены Зелениной, похожа на одну удивительную даму, тоже умеющую дико смеяться, петь в кабаре, устраивать кукольные представления, носить невероятные шляпки и писать удивительные детские книги неповторимым языком интеллигентного кухонного разговора.

Из «Книги для принцесс» становится ясно, что на самом деле означает «быть принцессой». Это не означает непременно носить пышные платья и бриллиантовые короны (хотя сойдут и они). Это не означает помыкать всеми и каждым (хотя иногда это очень стоит делать, особенно если все и каждый плохо себя ведут). Это даже не значит быть богатой-пребогатой (хотя в жизни принцесс иногда случается и такой странный казус). Быть принцессой, если верить Петрушевской, — это быть человеком, который чувствует, что и сам он прекрасен, и мир вокруг очень даже ничего. Что в случае крайней опасности надо вести себя очень уверенно и мило, а тем, кто вас не слушается, угрожать засохшей сосиской. Что если каждому, с кем вы общаетесь по делу или без дела, говорить «милый» и «лапочка», а также щедро раздавать помощникам ордена Львиной гривы и Кошачьих усиков, то любая история обязательно закончится хорошо. Что маму и папу надо любить не потому, что они король и королева, а потому, что они мама и папа, — даже когда они не понимают, что умрут сегодня ночью, если вы немедленно не выйдете замуж за отвратительного колдуна, и очень громко на вас кричат. Что даже в те моменты, когда вы выглядите совсем даже не как принцесса (много ли мы видали принцесс в платьях из старых газет?), и на руках вас никто не носит, вопреки заведенному порядку, и даже есть вам нечего, — нужно вести себя совершенно по-королевски. То есть по-своему. И тогда весь мир превращается в ваше наследное королевство — конечно, полное опасностей и каких-то диких дураков, но в целом очень даже неплохое.

Особенно если как следует пригрозить ему засохшей сосиской.

Людмила Петрушевская. Книга принцесс. М.: Росмэн-Пресс, 2008

ЛЮДМИЛА ПЕТРУШЕВСКАЯ написала святочный рассказ специально для читателей OPENSPACE.RU

Нынешняя сказка

Жила-была девушка, которая принадлежала к древнему роду.

( читать текст СКАЗКИ )

ПРОЗА В СТИЛЕ ДЗЕН. ЛЕГКАЯ, ПРОЗРАЧНАЯ, МУДРАЯ

Не существует в русской литературе ничего похожего на прозу Юрия Коваля. Мудрый философ, мифотворец и сказочник, свободный от идеологии и стереотипов, он создал свою собственную нишу в отечественной прозе - чудесный сплав правды и вымысла, наполненный неповторимым, чарующим юмором и светлой грустью.
В эту книгу вошли лучшие произведения писателя: "Суер-Выер", повести "Самая легкая лодка в мире", "От Красных ворот" и рассказы из цикла "Чистый Дор".

Выдающийся поэт Арсений Александрович Тарковский написал об этом произведении: "Самая легкая лодка в мире" - вещь необычного жанра. В ней есть мечта и в ней есть сказка, а сказка, которая живет в нас с детства, никогда не умирает.

Юрий Иосифович Коваль

Россия, 9.2.1938 - 2.8.1995
Родился в Москве. Окончил филологический факультет Московского педагогического института, в студенческие годы нередко выступал вместе с Юлием Кимом как автор и исполнитель собственных песен. Кроме того, писал картины (официальная критика отзывалась о Ковале как о "бесталанном эпигоне Рериха"). Работал учителем в провинции. В 1966 году опубликовал первую повесть для детей "Сказка о том, как строился дом". За этой книгой последовали такие известные произведения, как "Приключения Васи Куролесова" (1971),"Кепка с карасями" (1974), "Недопесок Наполеон Третий" (1975), "Самая легкая лодка в мире" (1984) и др. В годы перестройки были опубликованы христианские произведения Коваля (сам автор называл их "эмалями") - прежде всего, "Вход в Иерусалим" (1991). В 1995 г. увидела свет последняя книга Коваля - роман "Суер-Выер", - за которую писателю год спустя (посмертно) присудили литературную премию "Странник".

четверг, 17 сентября 2009 года, 09.35

Андрей Мирошкин Оргия на Олимпе

Шуточные пьесы о моральном разложении богов

Евгений Лесин. Легенды и мифы Древней Греции. СПб.: Красный матрос, 2009. Подробнее

Да, дожили... Ни какие ворота не лезет...
Если серьезно, то скажу так - "ни стыда, ни совести". Как можно вторгаться "грязными руками" в область высокого искусства и подлинной философии. Я не ханжа и мыслю свободно, всегда, во всех отношениях. Обо всем можно рассказывать, используя разные стили и разный... язык.
Но есть то, что за пределами моего понимания. Уверен - всему свое место и свое время.
Такие тексты якобы "ироничные" разрушают культуру... А культура это созидание.
Короче - это смешно...
Апофеоз невежества

УЧЕНЫЕ ПРЕДПОЛАГАЮТ, РАЗМЫШЛЯЮТ С УМНЫМ ВИДОМ. ЖУРНАЛИСТЫ ИРОНИЗИРУЮТ. ВОПРОСЫ ЕСТЬ. ЯВНЫЕ ОТВЕТЫ ОТСУТСТВУЮТ. НО САМ ПРОЦЕСС ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТЕН. СВИДЕТЕЛЬСТВА ТОГО, ЧТО МЫ ТАК И НЕ ЗНАЕМ, КАК УСТРОЕН ЧЕЛОВЕК И КАКИМИ, ЯВНЫМИ И НЕЯВНЫМИ, СПОСОБАМИ ОН СВЯЗАН С ИНЫМИ МИРАМИ. НЕ ЗНАЕМ, НО МОЖЕМ ДОГАДЫВАТЬСЯ.
..........
Станислав Лем в предисловии к своему трактату 1967 года "Философия случая" (Filozofia przypadku) сокрушался, что так и не рискнул (для изучения воздействия литературы на читателя) пустить в ход настоящий "экспериментальный метод", то есть приготовить "специальные "препараты" - как бы искусственные "микропроизведения", сознательно ориентированные на проверку того или иного утверждения теории". Ну а вот американские и канадские психологи из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре (University of California, Santa Barbara - UCSB) и Университета Британской Колумбии (University of British Columbia) в Ванкувере оказались не столь щепетильны. Правда, свои "варварские" эксперименты они проводили не с произведениями самого Лема, а с рассказами Франца Кафки и фильмами Дэвида Линча (David Lynch). По мнению психологов, сюрреалистический сюжет рассказа или фильма (в качестве примера взят "Синий бархат" Линча) может приводить в действие специфический когнитивный механизм, отвечающий в человеческом мозгу за процессы неявного обучения, тем самым сюр как бы "делает нас умнее". Свои выводы ученые обнародовали в статье Connections From Kafka: Exposure to Meaning Threats Improves Implicit Learning of an Artificial Grammar, опубликованной в сентябрьском номере журнала Psychological Science.

"Суть в том, что наш мозг просто не может не отреагировать каким-либо образом на бессмыслицу, угрожающую рассудку. При попытке как-то справиться с этой ситуацией мозг пытается привлечь какие-нибудь другие виды знакомых структур, - поясняет один из соавторов статьи Трэвис Пру (Travis Proulx) из UCSB. - Оказывается, эти структуры могут быть уже абсолютно не связаны с первоначальным значением угрозы".

Особую роль играют ожидаемые ассоциации в рамках привычной среды. Так, огонь, например, для нас однозначно связан с жаром. Поэтому если мы поместим руку в пламя и почувствуем при этом лишь ледяной холод, то невольно всполошимся и задумаемся: ведь эта ситуация содержит в себе угрозу нашему здравому смыслу.

В рамках своего исследования Пру и его соавтор Стивен Хайн (Steven J. Heine), профессор психологии из Университета Британской Колумбии, тестировали группу добровольцев, которым давали читать сокращенный и слегка отредактированный вариант рассказа Кафки "Сельский врач", включающий в себя бессмысленную - и в некоторой степени тревожную - череду событий. Вторая группа читала иную версию того же самого рассказа, который был переписан таким образом, чтобы "выправить" сюжет, сделать его более осмысленным. Затем испытуемых просили выполнить ряд грамматических заданий, в ходе которых они должны были отыскивать скрытые закономерности в только что прочитанном тексте. Требовалось, например, отметить сходные фрагменты текста и т.д.

"Люди, которые читали "бессмысленную" историю, отмечали большее количество нужных строк. Очевидно, что в ходе чтения они были как-то дополнительно мотивированы в поисках привычных структур, - говорит Пру. - Что еще важнее, в ходе работы они проявили гораздо большую точность, чем те, кто прочитал более "обыденную" версию истории. То есть первая группа действительно лучше прочувствовала всю модель этого рассказа".

В ходе второго исследования сходные результаты были получены в ходе бесед с людьми, которые испытали на себе отчужденность окружающих из-за каких-то своих не совсем адекватных и противоречивых поступков в прошлом. "Вы испытываете при этом примерно те же ощущения, что и как следует начитавшись рассказов Кафки, - объясняет Пру. - Эти люди чувствуют себя ужасно неуютно, не способны свободно общаться, как прежде, и все это создает подспудное бессознательное желание разобраться в причинах подобной ситуации. Подобное чувство дискомфорта может возникнуть как при погружении в какую-либо сюрреалистическую историю, так и при созерцании своих собственных ошибок, - в любом случае люди хотят от этого чувства дискомфорта поскорее избавиться. Так что они весьма и весьма мотивированы в освоении новых логических моделей".

Нужно отметить, что до сих пор исследователям удавалось выявлять благотворное влияние необычных переживаний (катарсиса, говоря словами греческих философов) лишь в неявной модели обучения. И по-прежнему еще не известно, может ли чтение сюрреалистической литературы помочь, например, при закреплении изученного материала. Сам Пру в это не верит: "Важно отметить, что чтение рассказов Кафки перед экзаменами, вероятно, не сможет помочь вам повысить эффективность работы мозга на самих экзаменах, - говорит он. - Ведь в нашем эксперименте наиболее важен был эффект неожиданности: важно то, что испытуемые не ожидали встретить перед собой такую странную историю. Если же вы заранее ожидаете, что столкнетесь с чем-то странным и необычным, то, очевидно, уже не будете испытывать столь же острое чувство отчужденности. Смысловая связь может быть нарушена, но вы не проявите такую же способность к обучению. Ведь ключом к нашему исследованию стало то, что наши участники были искренне удивлены серией неожиданных событий, и они никоим образом не могли разобраться в них. Таким образом, они стремились осмыслить их как-нибудь иначе".

Если говорить о студентах российских вузов, то они, вероятно, легко смогут привести примеры того, как явный бред может быть поставлен на службу учебному процессу. И мы говорим здесь не только о тех жизненных ситуациях, в которых они оказываются по воле Министерства образования... В 1920-е годы русский советский языковед, один из создателей теории фонемы, академик Лев Щерба (1880-1944) предложил следующий пример "очевидно бессмысленной фразы" (в которой все корневые морфемы заменены на произвольные сочетания звуков и которая использовавалась на вводных лекциях к курсу "Основы языкознания"): "Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка". Абстрагируясь от лексики, студенты на этом примере учились проводить корректный грамматический анализ. Фраза создана для иллюстрации того положения, что многие семантические признаки слова можно извлечь исключительно из его морфологии. Широкую известность этот пример приобрел после публикации в научно-популярной книге Льва Успенского "Слово о словах".

А еще раньше подобные приемы применял британский математик и литератор Льюис Кэрролл, создавая свои стихи и сказки. Они были наполнены абсурдом, но тем не менее заставляли пристально следить за действием, сопереживать героям и все время напряженно пытаться отыскать какой-то "потаенный смысл". Вспомним одну лишь знаменитую балладу "Бармаглот", приведенную в книге "Алиса в Зазеркалье":

"Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове..."

Ну а до Кэрролла был еще дзен-буддизм с его "хлопком одной ладонью" и просветлением, вызываемым напряженными размышлениями над внешне абсурдной ситуацией. Вероятно, монахам абсурд также помогал "конвертировать" свои "когнитивные способности" в иную сферу...

Источник:
Reading Kafka Improves Learning, Suggests UCSB Psychology Study - University of California, Santa Barbara