В те дни чужаки - даже греки - были на острове большой редкостью.
Помню, к нам с Денисом примчался мальчуган, спеша сообщить, что с афинского
парохода сошел какой-то англичанин, - и мы, как два Ливингстона, отправились
приветствовать соотечественника, посетившего наш пустынный остров. В другой
раз приехал Кацимбалис, "марусский колосс" Генри Миллера {"Марусский колосс"
(1941) - очерковая книга Генри Миллера о поездке в Грецию. Кацимбалис -
поэт, представитель афинской богемы, сопровождавший Миллера в странствиях по
Элладе и, в частности, в плавании на остров Спеце. Здешний пейзаж, видимо,
не произвел на автора "Тропика Рака" особого впечатления. "У деревни был
бледный вид, будто дома страдали морской болезнью и их только что вывернуло
наизнанку", - вскользь бросает Миллер.}, и мы поспешили засвидетельствовать
ему почтение. Тогдашняя Греция трогательно напоминала одну большую деревню.
Необитаемую часть Спеце воистину населяли призраки, правда, бесплотнее
(и прекраснее) тех, что я выдумал. Молчание сосновых лесов было, как нигде,
бесхитростно; будто вечный чистый лист, ожидающий ноты ли, слова. Там вы
переставали ощущать течение времени, присутствовали при зарожденьи легенд.
Казалось, уж тут-то никогда ничего не происходит; но все же нарушь некое
равновесие - и что-то произойдет. Местный дух-покровитель состоял в родстве
с тем, какой описан в лучших стихах Малларме - о незримом полете, о словах,
бессильных пред невыразимым. Трудно передать все значение тех впечатлений
для меня как писателя. Они напитали мою душу, отпечатались в ней глубже,
нежели иные воспоминания о людях и природе Эллады. Я уже сознавал, что вход
во многие сферы английского общества мне заказан. Но самые суровые запреты у
всякого романиста - впереди.