Когда нам не о чем молчать, В груди—тоска опустошенья. Мы — щепки кораблекрушенья, Когда нам не о чем молчать! Мычать! Не знать с чего начать И встать на путь косноязычья!.. Но встать на якорь безразличья — Тогда нам не о чем молчать! Да, от молчанья одичать — Зато не выйти вон из глуби! Когда любовь сжимает губы — Тогда нам есть о чем молчать!
Нельзя так много обещать, Взлетая щепкой на поверхность,— Есть в легкости недостоверность, А ей же не о чем молчать! Хрипеть, фальшивить и трещать Ракушки начинают в море И врут мотив, как в коридоре, Когда им не о чем молчать! Но тяжелей всего встречать Молчанья чопорную маску, Чей рот затянут под завязку — Как будто есть о чем молчать!
Смертельно—Музе докучать Дурной восторженностью пылкой! Молчит с презрительной ухмылкой, Когда нам не о чем молчать, И не намерена прощать Витиеватость светской чуши! И, вздрогнув, затыкает уши — И бесполезно в них кричать. Вот перестанет освещать Она таланты наши смыслом — И свежее предстанет кислым,— Тогда нам не о чем молчать!
no subject
В груди—тоска опустошенья.
Мы — щепки кораблекрушенья,
Когда нам не о чем молчать!
Мычать! Не знать с чего начать
И встать на путь косноязычья!..
Но встать на якорь безразличья —
Тогда нам не о чем молчать!
Да, от молчанья одичать —
Зато не выйти вон из глуби!
Когда любовь сжимает губы —
Тогда нам есть о чем молчать!
Нельзя так много обещать,
Взлетая щепкой на поверхность,—
Есть в легкости недостоверность,
А ей же не о чем молчать!
Хрипеть, фальшивить и трещать
Ракушки начинают в море
И врут мотив, как в коридоре,
Когда им не о чем молчать!
Но тяжелей всего встречать
Молчанья чопорную маску,
Чей рот затянут под завязку —
Как будто есть о чем молчать!
Смертельно—Музе докучать
Дурной восторженностью пылкой!
Молчит с презрительной ухмылкой,
Когда нам не о чем молчать,
И не намерена прощать
Витиеватость светской чуши!
И, вздрогнув, затыкает уши —
И бесполезно в них кричать.
Вот перестанет освещать
Она таланты наши смыслом —
И свежее предстанет кислым,—
Тогда нам не о чем молчать!